Браун криво усмехнулся, едва различая свое смутное отражение. Куколка-имаго созрела и лопнула по швам, выпуская на волю точно такого же Тиму Брауна, но только с виду. Внутри Тима Браун стал иным – в нем выкристаллизовались зачатки твердости и уверенности в себе, безжалостности и жестокости, всех тех качеств, кои «на берегу» были подавлены (вернее, придавлены) воспитанием, а в ТОЗО являлись первейшими условиями для выживания и достойной жизни. Благодарить ли за это гопников и Марину или проклинать?
Неожиданно птерокар дернулся, и на пульте тут же вспыхнуло табло «Принудительная посадка». Тимофей похолодел, крутанулся на сиденье. В ночи проплыл полицейский вертолет, мигая проблесковым маячком. Его лаковые борта отблескивали в зареве над шоссе. Хрупкое спокойствие беглеца рассыпалось вмиг.
Браун подергал рычаг управления, но тот был заблокирован.
– Не дождетесь! – прошипел он, доставая бластер из кобуры.
Протиснувшись под пульт, Тимофей ударом рукоятки сбил панель. Вот он, блок безопасности, красным огонечком мигает. И не выдерешь его… Недолго думая, Браун приставил к блоку дуло бластера и выстрелил в экономичном режиме – блочок разбрызгало, шарики расплава со скворчанием забегали по полу кабины. И что теперь?
Крылья птерокара замерли, как при планировании, и машина плавно пошла на снижение.
Тимофею хотелось орать от ужаса, но некогда было. Почти не дыша, на ощупь, он сращивал псевдонервы, завязывая их узелками. Иногда он путал белые скользкие нити, и тогда зеленоватое сияние, подсвечивающее главный нервный ствол, начинало мигать.
– Превосходно… – хрипел он, затрудненно дыша. – Просто превосходно…
Спиною Браун почувствовал, что рычаг управления поддался. Вывинтившись из узости, Тимофей ухватился за рычаг в полуприседе, легонько разворачивая птер в сторону Владивостока. До земли оставалось метров двадцать… Успел! Отпыхиваясь, словно после долгого забега, Браун устроился на сиденье. Откудато сверху спланировал тяжелый птерокар с красноголубой мигалкой. Полиция! Нет, мимо… «Быстрее, быстрее…» А куда делся вертолет? Потеряли они его, что ли? Ну и слава богу…
Под крылом темным зеркалом блеснул Амурский залив, и вот море огней огромного города разгорелось внизу. Тимофей облегченно выдохнул – спасен! В толчее он сразу затеряется – летательные аппараты шли в несколько горизонтов. Тельца вертолетов были словно подвешены к сквозистым, по стрекозиному взблескивавшим кругам лопастей, черные силуэты птеробусов походили на летучих мышей, зловещими тенями проскальзывая на фоне полной луны.