— Эх, Василий Степанович, жаль пушки у нас лет, — вздохнул старик, вытирая войлочной шляпой красную потную шею, — пальнуть бы по этой плитке, враз все ясно бы стало.
— И без пушки обойдемся, Фома Елизарович, — озабоченно сказал Пятов. — Как плита остынет, ты ее простукай и в сомнительных местах вели распилить. Уверен я, что сварка неравномерна, пустоты будут. Сегодня вечерком зайду к вам, тогда потолкуем, а пока я в катальную пойду. Смотри, Елизарыч, не зевай, плита, ведь сам знаешь, опытная, подтвердить все мои расчеты должна.
— Не сомневайся, Василий Степанович. Уж без малого полвека я их все выстукиваю, выслушиваю да режу, — солидно ответил старик и, помедлив немного, добавил: — А к вечеру заходи. Варя из Слободска вернулась, порученьице твое, кажись, выполнила.
— Вернулась? — оживленно переспросил Пятов. — Так непременно зайду.
Кивнув старику, он быстро зашагал к новому каменному зданию прокатного завода, на берегу пруда у плотины. Погруженный в свои мысли, он вскоре замедлил шаг, обходя разбросанные по двору кучи свежего песку, большие горновые камни и полузаросшие свежей зеленой травой поломанные чугунные шестерни и катальные валы.
Давно свыкся Василий Степанович с Холуницами. Близкими стали потемневшие от копоти заводские строения. Сейчас он с улыбкой вспоминал то уныние и разочарование, которые охватили его, когда он только что приехал в Холуницы. Хозяйство заводов было донельзя запущено. Начинать пришлось — смешно сказать — с организации обычной слесарни. Но не прошло и года, как преобразились заводы. Пятов настойчиво совершенствовал производство. Он понимал — без этого не осуществить ему свой замысел. И вот вырастает двухэтажный корпус механической мастерской, вступают в действие новые кричный и плющильный заводы, появляются новые печи — для нагрева металла под сварку, для выплавки стали, для обжигания дров. Чуть не каждый месяц заводская контора доносит в Петербург хозяйке о новых и новых проектах Пятова, об успешном завершении строительства различных сооружений и механизмов, о прекрасных результатах их испытаний.
Труд, тяжелый, но вдохновенный труд лежал в основе всех этих успехов. Неделями не уходил с завода Пятов. А ведь это было еще не самое главное, это была только подготовка к нему, кропотливая, умелая, упорная. Но уже в это время Пятов с радостным удивлением заметил, что многие из его друзей-рабочих, а их у него немало в Холуницах, не просто трудятся вместе с ним, под его руководством, а трудятся так же упорно, вдохновенно, не жалея сил, каким-то чутьем, лишь по отдельным, отрывистым его фразам угадывая всю важность и полезность задуманного им дела. Самоотверженный труд этих людей не просто помогал Пятову быстрее осуществить его замысел, не только вливал в его душу новые силы, но и рождал у него величайшее чувство ответственности. Пятов видел, что все эти люди — и рассудительный мастер Фома Першаков, и молодой любознательный чертежник Никита Колесников, и знаток прокатки, горячий, нетерпеливый Петр Воронов, и многие другие — воспринимали его дело, как свое собственное.