Пиль на родине имел скромную квалификацию слесаря. Но, прибыв в Россию, он объявил себя механиком. Хотя Пиль и не умел ничего делать, ему платили тройной оклад. За десять лет он, по свидетельству заводской хроники, выпил семь тысяч триста бутылок коньяку и не принес ровным счетом никакой пользы. Паровые котлы, которые он обязался установить, так и не были установлены…
С появлением на заводах Пятова беззаботная жизнь Пиля окончилась. Василий Степанович назначил Пиля и помощники к Никите Колесникову. Сейчас у них произошла очередная ссора, и Пиль, увидев Пятова, подбежал к нему с жалобами.
— О, господин управляющий, — едва отдышавшись, проговорил он, всплеснув пухлыми руками. — Никто вас так не уважает, как я, верьте. Ваши проекты газосварочной печи и новой катальной машины только я могу оценить по достоинству, как они есть. Но этот ужасный человек, этот Колесников, он не уважает моих идей!
— Вы знаете, господин Пиль, что я тоже не очень верю в ваши новые идеи, — спокойно сказал Пятов, направляясь к входу.
— Да, их нет! — с готовностью воскликнул Пиль, следуя за управляющим, — но надо же меня выслушать. Вот здесь у меня кое-что соображает! — и он указал на свой лоб.
— Так что вы предлагаете?
— Пустить вашу машину, боже мой!
Василий Степанович, повернувшись в сторону англичанина, пристально посмотрел на него. Тот важно молчал, надув щеки и заложив руки за спину. Вся его фигура с испачканным красным бантом на шее придавала ему удивительное сходство с индюком.
— Я весьма рекомендую, — значительно проговорил Пиль, — сделать так. Поставить на ось нижнего вала очень громадное колесо. Машина ваша — колосс! И потому колесо должно быть колоссально и соединительные муфты тоже. Не верно ли?…
Василий Степанович не успел ему ответить, как к ним подошел Колесников.
— Уйми ты англичанина, Василий Степанович, — сердито сказал чертежник. — Кричит, топает ногами и велит сажать на ось громадное водяное колесо. И никак не втолкуешь ему, что сломается ось, снова полетят муфты и шестерни, а толку никакого. Вот если бы два колеса посадить? Да, нет! — с досадой сказал он. — Все равно толку не будет!
— Нет, Никита: два колеса, это две силы вместо одной, понимаешь? Пожалуй, ты дело предлагаешь!
— Так ведь…
— Нет, ты погоди, не горячись, пойдем к машине и подумаем.
Они вошли под темные своды завода. Голоса сразу потонули в оглушительном визге и лязге. Около длинного ряда небольших прокатных станов стояли рабочие. Клещами и крючьями они подхватывали выскакивающие из валов тонкие листы проката и, с усилием приподняв их над верхним валом, передавали рабочим, стоявшим по другую сторону машины, и те снова направляли раскаленный металл в валки. Были здесь станы и других конструкций. В некоторых вращалось сразу три валка один над другим, и рабочие, подцепив тонкий лист проката, тут же пропускали его обратно через верхний зазор. Около каждого стана вращались огромные черные маховики.