Сокольский, которому предложили сесть, в это время оглядывал кабинет. Он не мог побороть любопытства при виде различных, непонятных ему механизмов и приборов, установленных на столах или специальных подставках. На стене между двумя массивными шкафами висел большой портрет Ломоносова. Великий ученый внимательно и строго смотрел на молодого офицера, как будто спрашивал его: «Что ты сделал для России?» Этот немой вопрос смутил Сокольского, но тут ему показалось, что взгляд Ломоносова стал добрее, он как бы говорил: «Ты еще успеешь, если захочешь, ведь захочешь?» «Да!» — чуть не крикнул Сокольский, но спохватился и только подумал, что, видно, он еще сильно волнуется, если чуть не вступил в разговор с портретом Ломоносова. Но тут до его слуха долетели слова «Нэпир… Севастополь…», и он неожиданно вспомнил песенку, которую распевали минувшим летом на улицах Петербурга, когда корабли Нэпира крейсировали в Финском заливе: «А тебя, вампир, адмирал Нэпир, ждет у нас не пир…» Сокольский невольно улыбнулся.
— Чему вы улыбаетесь, милостивый государь, — внезапно повернулся к нему Якоби, — здесь возмущаться следует…
В этот момент горничная доложила о новом посетителе, и на пороге показался коренастый, скромно одетый человек с темной бородкой на живом открытом лице. В голубых глазах его мелькали веселые искорки.
Якоби секунду всматривался в гостя, затем вдруг радостная улыбка осветила его добродушное лицо и он, широко расставив руки, пошел ему навстречу.
— Василий Степанович! — воскликнул он. — Сколько лет, сколько зим! Молодец, что зашел. Господа! — повернулся он к морякам. — Это Василий Степанович Пятов, когда-то мой первый помощник во многих делах, а теперь… А теперь Василий Степанович металлург. Так ведь? К отцовской и дедовской специальности вернулся.
— И моя она природная, Борис Семенович, то всего лишь перерыв был, ума у вас набирался,— ответил Пятов.
Якоби дружески взял нового гостя под руку и подвел к адмиралу.
— Знакомьтесь, адмирал Чернявский, член морского ученого комитета.
Чернявский сухо кивнул головой.
— А это… — Якоби повернулся к Сокольскому и неожиданно рассмеялся. — Позвольте, ведь я и сам не знаю, с кем имею честь…
— Мичман Сокольский, офицер для особых поручений при его высочестве генерал-адмирале, — вскочив с кресла, четко ответил тот.
Гости сели. Якоби, проведя рукой по лбу и взглянув на Чернявского, спросил:
— Вы, Степан Иванович, — инженер, кораблестроитель. Скажите правду, разве в строительстве кораблей Россия не отстала? Ведь сколько пароходов имеет англо-французский флот в Черном море, много? А у нас их раз-два и обчелся? А уроки Синопа?