Глебов слушал, смущенно улыбаясь. Сокольский подошел к англичанину и резко, сказал:
— Вам следовало бы, милостивый государь, знать хотя бы свою собственную историю. Ведь ваш флотоводец лорд Нельсон все время учился у русских флотоводцев; у адмирала Ушакова, в частности. О таком слыхали? Это он взял неприступную, по мнению Нельсона, крепость Корфу. Ну, а что касается последней войны, то почему покончил самоубийством ваш адмирал Прейс, командовавший тихоокеанской эскадрой? Почему сместили адмирала Нэпира, возглавлявшего кампанию в Балтике? Не известно ли вам также имя Нахимова, хотя бы после Синопа? Я мог бы рассказать вам многое о славных победах русского флота еще во времена Петра Первого… За последние полвека русский флот держит мировое первенство в деле географических открытий и исследований. За это время русскими было совершено около сорока кругосветных плаваний, больше, чем это сделали флоты всех остальных государств, вместе взятые. У нас есть история, традиции, подвиги, сударь!
Сокольский весь дрожал от негодования, глаза его блестели, а на щеках проступили красные пятна. Он готов был продолжать этот спор без конца, в голове мелькали все новые и новые факты, имена, названия, такие яркие, убедительные, разящие.
Теперь настала очередь англичанина смущенно улыбаться и разводить руками.
Но тут Сокольского вызвали к генерал-адмиралу и разговор сам собою прекратился.
— Лейтенант, приказываю срочно готовиться к отплытию в Россию, — сказал ему великий князь. — Наш фрегат выйдет в море через два дня. Поставьте в известность об этом, кроме адмиралтейства, еще министерство иностранных дел. Я разрешил им отправить на фрегате дипломатического курьера в Петербург со срочным пакетом для посольства.
…Под носом фрегата пенился и кипел бурун. Кругом, насколько хватал глаз, колыхались свинцовые волны Северного моря. Фрегат «Генерал-адмирал» спешил в Россию…
Как большинство его коллег и соотечественников в Петербурге, Гобс был полон самого глубокого презрения к русским, да, собственно, и к народам всех других стран, где ему довелось бывать. Любые особенности быта и нравов этих народов принимались им как свидетельство варварства и неразвитости.
Гобс пользовался репутацией одного из самых опытных и ловких представителей английских фирм в Петербурге. После окончания войны прошло всего три года, по Гобс не только сумел за это время установить крепкие связи и важные знакомства и добиться ряда очень выгодных заказов от русского ведомства, но и собрать много сведений о последних изобретениях и усовершенствованиях в металлургическом производстве, в частности, на уральских заводах. Много ценного, например, сообщил ему продажный петербургский журналист Фелюгин, которого Гобс в свое время отправил специально для этой цели на Урал. По его заданию Фелюгин побывал и на Холуницких заводах и сообщил Гобсу об опытах, которые ставил там Пятов.