— От бога воздуха, — пробормотала Катрин.
Каждый бог Мириллии принадлежал к одной из четырех стихий — земли, воды, огня и воздуха, — и гуморы их несколько различались по своему действию.
— Именно так, — подтвердил Геррод.
— Но откуда взялся этот звук?
— Думаю, он вовсе не «взялся». Он уже был здесь, заключенный в кости, не в силах вырваться из минеральной составляющей, — объяснил он. — Поверить трудно, понимаю. Но кости не камень, как считают некоторые. В них содержится и плоть. Если выщелочить минералы, она останется. И в черепе этом она еще сохранилась.
Катрин почувствовала дурноту.
— Мне думается, — продолжал Геррод, — что алхимия воздуха развязывает извращенную Милость, которая заключена в этой высохшей плоти. Эхо силы.
— Какую Милость?
— Это я в основном и пытался выяснить. И кажется, нашел ответ в старинных книгах. Тех, что повествуют о деяниях черных алхимиков. Тебе же ведомо, как появляются на свет земляные великаны, духи ветра и ходящие по пламени?
Катрин кивнула. Всех тонкостей она не понимала, но знала: если беременной женщине дать выпить определенный алхимический состав, на свет появится дитя, обладающее необычными способностями.
— На будущего ребенка оказывают воздействие не только чистые Милости. Извращенные тоже. Я изучил все книги, где говорится о детях, порожденных проклятой алхимией. С особым тщанием — о тех, на кого повлияла магия воздуха.
Дурнота Катрин усилилась. Она свое дитя потеряла. Но что за матерью надо быть, чтобы принести ребенка в жертву черной алхимии?
— От нее появляются на свет дети с необычным голосом. Они могут подчинять своей воле чистую Милость. Извращенная сила эта зовется «песня-манок». Думаю, ее-то мы только что и слышали. Вернее, эхо, высвобожденное из мертвой плоти, которая некогда подверглась подобным чарам.
— Погоди. По-твоему, бродячий бог был околдован такой песней?
— Наверняка не скажу. Воздушная алхимия — самая непрочная. Но если воздействовать ею долго и с близкого расстояния, может остаться глубокий след, как в этом черепе. Сохраняющийся даже после смерти. Вспомни-ка, что рассказывал Роггер о случившемся в Чризмферри.
Катрин не требовалось напрягать память. Она, наоборот, забыть не могла о нападении звероподобных, которые искали череп. Особенно о том, что одно из этих чудовищ прежде было личным телохранителем богини Файлы.
— Думаешь, череп и уподобил их зверям?
— А как еще это объяснишь? У Роггера хватило ума обмазать его черной желчью и обойти по дороге стороной все царства богов. Но ведь и Чризмферри, в котором год как нет бога, остается землей, изобильной Милостями. Отчасти, возможно, извращенными. Наэфрин Чризма, прежде чем его уничтожили, успел уподобить зверям сотни людей. Череп, тоже исполненный извращения — силы песни-манка, — мог уловить витающую в воздухе порчу и отразить ее.