Ты потерял что-то, Фредрик! Голос Серины Упп. Верно, он потерял. От того, что увидишь под конец, станет пусто на душе, совсем пусто. Он знал, что так и будет, понял недавно. Пусть он обретет потерянное, все равно все изменится. Он не узнавал свое тело, свой голос, собственные мысли. Под плотным покровом дождевика происходила метаморфоза — медленно, неумолимо. Кожа рук, лица трескалась, облезала. И не только из-за кислоты. Было и нечто совсем другое.
Нет! Не так. Еще не так.
Тело протестовало, он взбодрился, кровь Фредрика Дрюма звонко пела в ушах, он сосредоточил взгляд на дорожном полотне. Вот так. Он ехал быстро, крепко сжимая баранку.
Микроавтобус не отставал.
Это была наша либбелид! Голос царицы хяппи там в кафе заставил вибрировать его барабанные перепонки. Наша либбелид — Либеслид, любовная песня. Но Халлгрим ничего не сказал, и разве он должен был?.. Красиво, очень красиво.
Палец — его батарея, все должно быть подчинено культуре войны, три без трех камень на камень, и Круг желает победить. Обрывки фраз обретали смысл. Сандра Хауг в парике и гриме. Послание Матери-Земли должно было звучать красиво. Что ж, за красотой дело не стало.
Обманиха. Кто-то собирает обманиху. Большинство сказанного Канюком было вполне осмысленно.
В двух километрах за дорожным мостом он свернул на лесную дорогу, хотя понимал, что хяппи не дураки. Возможно, другие уступают им в сметке, поэтому он должен спрятать машину. Хяппи постараются во что бы то ни стало добраться до него. Им нужен перст.
Дар Кассандры.
На полном ходу он врезался в густой кустарник возле дороги. Выскочил из машины и прислушался. Едут… Вой мотора микроавтобуса ни с чем нельзя было спутать. Они видели следы колес там, где он свернул с шоссе. Хяппи не дураки.
Доковыляв до поваленной сухой сосны, он лег на землю за большими камнями. В темном хвойном лесу хватало камней, поросших мхом. Он понимал, что ему все равно не уйти от четырех крепких молодых парней. А потому следует взять инициативу в свои руки и повести разговор на понятном им языке. Если только это даст ему что-нибудь. Не хотелось даже думать о том, что он, возможно, делает промашку в самом главном. Хоть и ведомо ему, что в Луммедалене хватает ядовитых орхидей.
Он увидел, как микроавтобус остановился на дороге. Они заметили в кустах его машину. Стукнула автомобильная дверца.
— Это как понимать?
— Пусть не думает, что сумеет скрыться в лесу.
— Гнилой лес. Ты видишь его, Плутта?
Фредрик сморгнул с век сочащиеся из-под капюшона капли влаги, ему приходилось напрягать зрение, чтобы видеть что-то в серо-зеленом свете в лесу. Сумеет он сам превратиться в частицу этого леса, в корягу, пугающую своим видом людей и зверей? Нет. Он только Фредрик, и все тут.