Маг начал с одного или двух жонглерских трюков, сопровождая каждый номер короткими репризами.
— Очень умно, очень умно, — прошептал мистер Барбер своим зычным голосом. — Говорят, эти трюки переходят по наследству из рода в род, от одного поколения к другому. Думаю, я и сам мог бы проделать нечто подобное с помощью зеркал…
Его сосед не ответил. Он сидел, выпрямившись, пристально глядя на сцену через свои сильные очки.
Тем временем Сатсума с удивительной ловкостью «произвел» уток, золотых рыбок, голубей и даже пару японок.
Ему восторженно аплодировали, а старый Лобетт был явно очарован.
Наконец маг подошел к краю сцены и сделал объявление, которое всегда предшествовало его наиболее знаменитому фокусу:
— Леди и джентльмены, — начал он, — исключительно благодаря любезному содействию электриков корабля я могу показать вам этот трюк — наиболее замечательный из тех, что я когда-либо делал.
Он отступил на шаг или два и слегка постучал по огромному ящику, который занимал большую часть сцены, дотронулся до кнопки, скрытой в лепном украшении, и ящик осветился, засиял, пламенея в пересекающихся лучах света.
Японец лучезарно улыбнулся публике.
— С помощью этого ящика, — сказал он, — я заставлю исчезнуть не только одного из моих ассистентов, но любого из вас, кто выйдет и поможет мне, — он сделал паузу, чтобы смысл сказанного полностью дошел до публики. — Я заставлю их исчезнуть и снова появиться, — продолжал он. — И если после опыта кто-нибудь из них сможет объяснить, как было совершено чудо, тогда, — с торжественным жестом сказал он, — я брошусь в море!
Он подождал, пока затих вежливый смех, и затем оживленно продолжал.
— Кто подойдет первым? Вы, сэр, вы? — добавил он, указывая на мистера Барбера, который был наиболее бросающейся в глаза фигурой.
Турок покачал головой и засмеялся.
— О нет, мой мальчик! Нет, я слишком стар для таких приключений!
Японец улыбнулся и отошел. Однако бледный молодой человек в очках вскочил.
— Я исчезну, — сказал он. — Думаю, Хэйг тоже хотел бы, — шепнул он восточному человеку.
Он стремительно пошел вперед, но остановился, так как возникла какая-то заминка. Судья Лобетт, несмотря на явное неодобрение сына, был уже на ступеньках, ведущих на сцену. Завидев молодого человека, он остановился тоже, и теперь оба стояли в нерешительности. Маг, выйдя вперед, позвал их обоих на сцену.
— Один за другим, — непринужденно сказал он. — Тот, кто пришел первым, будет обслужен первым.
Он помог судье подняться на сцену, но бледный молодой человек не отступал.
— Послушайте, — нервно сказал он, — может быть, вы не станете возражать, чтобы мой мышонок был первым?