Слова едва донеслись сквозь гул — как в термоплане, когда впервые после пробуждения я услышал слово «Пустошь», меня снова накрыла темная волна. Мир качнулся, уплыл куда-то… весь, кроме машины, торчащей из склона. Только теперь это была другая машина. Да и склон другой.
Я уже не стоял — лежал на каменной глыбе, выставив голову за край, а в ущелье подо мной висело, далеко выступая из дыры между камней, длинное тускло-стальное тело.
Вдруг я понял, что высоко в небе над головой что-то летит, а рядом на камнях лежат люди, трое или четверо… То есть я не видел их, но знал, что они там, и начал поворачивать голову, чтобы посмотреть на них, но не успел — все померкло.
Я стоял на коленях за кустом, упершись взглядом в грузовик, примерно на треть погруженный в склон. Авдей неподвижно лежал рядом.
Моргнув, я потер виски. Мутантово наваждение! Ведь эти картины как-то связаны с недавним прошлым, с теми событиями, из-за которых я потерял память. Сначала был бетонный коридор, комната и непонятная личность с шеей, изуродованной угловатым наростом. Теперь эта машина — длинный железный корпус, торчащий из дыры в склоне ущелья. Что за машина? Это именно то, что я нашел в экспедиции под Крымом, из-за чего меня пытали кочевники? Покатый вытянутый корпус что-то напоминал мне. А ведь я точно находился в том месте не один, кто-то лежал рядом и тоже смотрел на машину. И еще — когда видение накрыло меня, у меня возникло ощущение, будто что-то парит невысоко над ущельем. Только я не успел увидеть, что именно, видение слишком быстро закончилось. Может, если оно повторится, я смогу лучше понять, что происходило тогда?
Я потер лоб, разглядывая грузовик. Ниже и по сторонам от него скос был почти отвесным, но вверху тянулся полого, там росли кусты с бледными цветками, над которыми жужжали пчелы. Я прищурился. Оси совсем проржавели, шины сгнили, от колес остались тускло-рыжие диски. Стекол в кабине нет, вместо них решетки с толстыми прутьями, между ними из лобового окна торчит ствол, похожий на пулеметный.
— Дальше надо идти, — хрипло прошептал Авдей. — Кочевые догнать могут.
Повязка на его плече пропиталась кровью, правая штанина порвалась, в прореху выступало распухшее синее колено. Лицо бледное, губы трясутся… упал он неудачно, да еще и я свалился прямо на него.
— Так, а ну снимай ремень, — велел я. — Тебе сейчас от оружия все равно толку мало.
Он отпустил камень, за который держался, лицо исказилось на мгновение, и я подобрался: Авдей явно готов был выхватить нож и наброситься на меня, а может, и выстрелить из револьвера, наплевав на то, что звук привлечет кочевников.