Лада снова презрительно фыркнула.
— Ты что, боишься меня, Марк Сид? — спросила она, не поворачивая головы. — Я просто мазь хочу взять. Видишь, там аптечка?
Я искоса наблюдал за ней. Лоб в ссадинах, бровь рассечена, одна коса расплелась, волосы спутались. И все равно — красивая девушка. Сестра моя тоже не уродина, но у нее подбородок совсем мужской, тонкие хищные брови, впалые скулы, короче, внешность такая, что сразу понятно: эта тебе одним ударом голову отрубит и не поморщится. А у Лады лицо было мягким — полные нежные губы, округлый, совсем не решительный подбородок с ямочкой, густые брови.
Я отпустил ее руку и снова принялся за мясо.
Лада взяла одну жестянку, сняла крышку и понюхала содержимое. Зачерпнула вязкую массу и начала мазать лоб, бровь. Я смотрел на нее. Перед глазами встала рожа того мутанта, одного из братьев Верзил, который преследовал термоплан Чака. Вот он, как живой сидит прямо передо мной, держит жестяную банку и в точности как Лада мажет разбитый подбородок. Я видел даже волосы, торчащие из его ноздрей, морщинки у глаз, кустистые брови и глубокую складку между ними. Картина была настолько ясной, в цвете и подробностях, что я застыл с приоткрытым ртом. И едва не подавился мясом.
— Кусок в горло не лезет? — Лада, закрыв банку, взяла бинт.
Сглотнув, я попросил:
— Дай воды.
Передернув плечами, она протянула флягу. Я сделал несколько глотков, вытер рот и встал. Лада тоже выпрямилась.
— Ветер на юго-восток дует, — сказал я. — Нас несет дальше над ущельем.
Забинтовав кисть, Лада попыталась сделать узел, вцепившись в конец повязки зубами, но у нее ничего не вышло.
— Давай помогу, — проворчал я. Девушка покачала головой. Разозлившись, я оттолкнул ее руку и стал затягивать повязку, не обращая внимания на молчаливое сопротивление.
— Не веди себя как ребенок! Как бы ты ко мне ни относилась, мы сейчас в одной лодке, то есть в корзине.
Она прикусила губу и, когда я закончил с повязкой, отвернувшись, стала заплетать косу. Покончив с прической, закуталась в платок и снова села.
— Утром мы будем в Инкермане, и тогда тебе конец, Альбинос, — кровожадно пообещала Лада.
— Я тебя тоже люблю, — откликнулся я, глядя в сторону, куда ветер нес шары с корзиной.
— Что?! — Она вскинула голову, ноздри затрепетали, задрожало правое веко, мне показалось, что сейчас она вцепится мне в лицо. — Ты… Да как ты смеешь?!
— А что такое? — спасаясь от ветра, я присел рядом с ней на корточки. — Это просто шутка.
— В том-то и дело, что шутка! — она ударила кулаком меня в грудь. — Ты уже шутил так со мной! После тех твоих шуток погибла мать, брат оказался в плену в Херсон-Граде, а Дом Приоров уничтожили! Как же я ненавижу тебя, Альбинос! — она опустила голову и сжала ее руками.