Гость улыбнулся еще шире и поклонился:
— Мисс Милбери. Ваш жених лорд Колдер Марбрук, маркиз Брукхевен, к вашим услугам.
Неправда! Это неправда!
— Ах… — Феба откашлялась. Ее охватила дрожь. Господи! Кажется, она совершила ужасную глупость.
Молодой человек поклонился, а затем посмотрел прямо в глаза испуганной Фебы.
— Я и есть ваш жених, дорогая моя.
Одно мгновение маркиз Брукхевен смотрел на Фебу, а затем удивленно заморгал:
— Простите. Что вы сказали?
Феба только сейчас поняла, что произнесла вслух: «Вот блин». Так выражаются оборванцы на улице. Впрочем, даже уличный оборванец не произнес бы такие слова, обращаясь к лорду!
— Блины! — проговорила Феба деревянным голосом, пытаясь улыбкой загладить свою оплошность. — Вот бы кухарка напекла сегодня блинов. С вашего позволения я отлучусь ненадолго на кухню и узнаю, что сегодня будет на ужин.
С приклеенной улыбкой на лице, едва двигаясь на ватных ногах, Феба поспешила оставить маркиза. Она вошла в первую попавшуюся комнату и, закрыв за собой дверь, прислонилась спиной к дверному косяку.
— Проклятие! Что за черт! Вот напасть!
Что же теперь делать? Объяснить маркизу, что она ошиблась и дала ему согласие, полагая, что ей делает предложение не он, а совсем другой человек? Скорее всего это сработает. Разумеется, маркиз захочет узнать, кому именно она дала согласие. А как это можно скрыть от маркиза, если она выйдет замуж за его брата!
Ничего не поделаешь. У нее нет другого выхода, как открыться ему. Неудобно долго держать маркиза в холле одного. Нужно рассказать все сейчас, пока дело не зашло слишком далеко. Феба тяжело вздохнула и с притворно вежливой улыбкой на лице вышла из комнаты.
Маркиз стоял там же, где она его оставила, в той же позе и с тем же самым выражением легкого нетерпения в глазах, как у игрушечного солдатика, о котором позабыли вскоре после игры.
Феба с трудом сдержала нервный смешок. Ситуация была до того нелепой, что она не знала, плакать ей или смеяться.
Приближаясь к маркизу Брукхевену, Феба лихорадочно обдумывала, как лучше объяснить ему сложившуюся ситуацию и эту ужасную ошибку, и тут в дверь постучали — отрывисто пять раз.
Этот характерный стук был Фебе хорошо знаком, к сожалению.
О нет, о Господи! Это ее отец, викарий!
Вся ее решимость мгновенно улетучилась. Феба перестала казаться самой себе взрослой самостоятельной женщиной, а снова стала испуганным, загнанным в угол ребенком.
Она снова превратилась в нескладного подростка, у которого все валится из рук, который все делает не так, как следует. Феба опять оказалась не на высоте, допустила очередную оплошность, в который раз не оправдала надежд и подвела своих родных.