Однажды приходим сюда — почти все места заняты, ни одного свободного стола.
— Ничего не поделаешь, рассредоточимся, — предлагает Курский.
Мы «рассредоточиваемся». Я замечаю пустующее кресло в углу зала за маленьким двухместным столиком. За столиком сидит пышноволосая девушка в белой вязаной кофточке.
Я спрашиваю:
— Свободно?
Она поднимает голову, смотрит на меня, держа в зубах кончик карандаша, потом вынимает его изо рта и произносит подчеркнуто безразлично:
— Свободно.
Я сажусь, раскладываю свои книги, начинаю читать и вдруг ловлю себя на том, что не читается.
Смотрю на свою соседку.
Несколько раз отрываюсь от книги и вижу пышные каштановые волосы, длинные ресницы, чуть шевелящиеся пухлые губы.
Убеждаю себя: надо читать! Но опять — эти ресницы, эти губы…
Видимо, девушка чувствует на себе мой взгляд, поднимает глаза.
У меня такое чувство, словно я в чем-то провинился и пойман с поличным. Мне жарко. Наверно, я сильно покраснел, потому что соседка, вернувшись к чтению, едва заметно улыбается. Улыбка, как мне кажется, ироническая.
Смотрю в зал. Вижу Курского. Курский мне подмигивает. Конечно, он все видит.
Не помню, как начинаю разговор с моей соседкой. Кажется, спрашиваю: что вы читаете?
Она отвечает:
— Учебник. По анатомии.
— В этой библиотеке таких книг нет.
— Я принесла с собой.
— Вы студентка?
— Нет, еще в школе. До института далеко.
— А почему — анатомия?
— Интересуюсь.
И снова целый час молчания, снова я сижу и смотрю в зал.
Мои товарищи собираются, выходят. Тучков делает мне знак рукой, чтобы я не поднимался, а Курский опять подмигивает, улыбается. Пошлая и дурацкая улыбка. Совсем неуместная.
«Мушкетеры» ушли. Девушка закрыла книгу. Я решаю: пора выходить.
В гардеробе подаю ей пальто и чужим голосом спрашиваю:
— Можно вас проводить?
Девушка улыбается — опять эта ирония! — говорит:
— Если вам так хочется…
И вот мы идем по Воронцовской. Сначала молчим, потом я спрашиваю:
— А почему же все-таки медицина?
Вопрос мой, конечно, глупый. Но кто в таких случаях говорит умно?
— Хочу быть врачом, — отвечает моя спутница.
— Хирургом?
— Может быть. К нам в школу недавно приезжали врачи санитарной авиации. Рассказывали, как они летают, как помогают людям. Очень интересно! Представляете, садишься в самолет и летишь в какой-то далекий городок или поселок…
— Романтика, — говорю я.
Девушка не понимает, каким тоном произношу я это слово — серьезно или насмешливо. А у меня, по-моему, никакого тона вообще нет и язык деревянный.
— Вы не романтик? — спрашивает она.
— Романтик.
Снова идем и молчим. Глотов переулок, Лавров, Крестьянская застава… Тихо падает снег, матовым светом горят фонари.