К трем огневым дивизионам добавился четвертый — дивизион артиллерийской инструментальной разведки. Это — глаза и уши бригады. На нескольких пунктах дивизиона АИР стоят звукозаписывающие аппараты для засечки батарей противника.
Когда формирование бригады было окончено, ее послали на Западную Украину, под Луцк.
Фронт был здесь тихий, и мы почти совсем не вели боев.
Смотришь в бинокль — крестьяне пашут нейтральную полосу.
Нейтральная полоса — несколько километров шириной. Мы ее не занимаем.
Немцев впереди почти нет. Редко-редко услышишь выстрел.
Тишина. Весна. Солнце. Глубокое голубое небо.
Позади наблюдательного пункта пенятся буйным цветом вишневые сады села Ческе Красув.
А потом поступил приказ: бригада перебрасывается в Прикарпатье.
Грузились в Луцке на товарной станции. Комендант станции майор административной службы недоуменно разводил руками, говорил подполковнику Истомину:
— Ничего не понимаю. Ваша бригада из Луцка едет к Карпатам, а вечером я должен принять точно такую же бригаду, которая из-под Карпат прибывает в Луцк. Ничего не понимаю…
Подполковник Истомин посмотрел на него с высоты своего гвардейского роста, похлопал несколько раз стеком по сапогам, сказал пренебрежительно:
— Вот это специально и делается для того, чтобы ты ничего не понял…
Любопытный комендант больше вопросов не задавал.
Две артбригады меняются местами. У одной тракторы быстроходные, и ей лучше действовать на равнине, у другой, у нашей, скорости меньше: она будет в горах.
Над нашим наблюдательным пунктом поют жаворонки и жужжит вездесущая настырная «рама».
Кратковременная оборона.
Она проходит по полям, напоминающим бедное одеяло, сшитое из разноцветных кусочков: наделы единоличников.
Это не Россия с неоглядными колхозными нивами, это не старая наша Советская Украина, — это земли, которые воссоединены с Украиной в 1939 году.
А в сорок первом началась война.
Для перемен времени было мало.
И потому многое кажется тут нам в диковинку.
В диковинку бедность. В диковинку то, что люди ходят в грубых домотканых рубищах, подпоясавшись веревкой. В диковинку, что пашут сохой… А у нас в артиллерийской бригаде кто сидит на тракторах? Вчерашние колхозные механизаторы.
Для них соха — музейный экспонат. Так же как и дома, которые топятся по-черному, через дверь. Дома без труб. Оказывается, в панской Польше существовал налог на трубы… Бедняки не могли его платить и топили по-черному.
В каждом доме на стенах религиозные картины, статуи святых на полочках. Религиозность фанатическая.
Однажды мы ездили на подводе в разведку пути, остановились на развилке, чтобы уточнить маршрут и стали вдруг свидетелями такой картины.