Помню, как мы шли из бани. Дроздов завернул взвод назад. И мы шлепали, увязая в жидкой, булькающей грязи.
Но досаждал нам Дроздов не только дисциплинарными придирками. Он изматывал нас на занятиях во дворе и в поле, постоянно повторяя при этом: «Тяжело в учении — легко в бою». И он придумывал, чтобы нам было как можно тяжелее…
В артиллерии Дроздов отнюдь не мастак. Как он попал в нашу бригаду? Может, понравился кому-то бравым видом, точностью и аккуратностью. А может быть, в армейском отделе кадров решили: «Ну что ж, раз офицер не один год командовал в училище батареей, то чем же ему командовать на фронте? Дивизионом. Тем более благодарности имеет. Досрочно в звании повышен…»
Тучков, стараясь сделать это незаметно для других, подмигивает мне: вот, мол, какая нежданная-негаданная история.
Подполковник Истомин представляет офицерам нового командира дивизиона.
Дроздов жмет всем руки. Нас с Тучковым узнает.
— Мы с вами, кажется, встречались?
— В училище.
— Ах, да, да! Сколько людей прошло! Забыть можно. В каком взводе были?
— У лейтенанта Мефодиева.
— Понятно. Первый огневой дивизион. Чести нашего училища, надеюсь, здесь не уронили…
Теперь нам предстоит воевать вместе с Дроздовым. Рано утром он звонит на НП.
— Почему я не получил боевое донесение?
— Вестовой пошел в штаб.
Через десять минут снова требует к телефону.
— Где донесение?
— Вестовой, видимо, уже на подходе.
— Спит он по дороге, ваш вестовой. Доложите обстановку.
Обстановку докладываем сорок раз на дню. Когда она Дроздову ясна, он звонит, чтобы сверить часы… Иногда спрашивает:
— Видите, по дороге от села идет подвода?
— Не вижу.
— Как не видите? Куда вы смотрите? Вы вообще сидите за стереотрубой или нет?
— Эта дорога от меня скрыта горой.
— Не может быть. Смотрите лучше.
— У меня слева гора.
— Вам сказано или еще повторять?!
За стереотрубой Дроздов чаще всего сидит сам. То ли потому, что это ему нравится, то ли потому, что другим не доверяет, то ли потому, что разведчики, коим положено у трубы дежурить, всегда в пути. Несколько раз в день они ходят с котелками и термосом в штаб, на кухню, за восемь километров. Дроздов завел себе в штабе личного повара, по телефону заказывает меню. Общим котлом он не пользуется.
Кроме повара, у Дроздова — адъютант, из разведчиков: сапоги должны блестеть. А вообще-то они и так чистые. Много Дроздов не ходит, на батареях его в лицо знают не все.
Зато хорошо знакомы с «дроздовками». «Дроздовки» — это ночные тревоги. Проснется случайно Дроздов — поднимает весь дивизион. Называет командирам батарей координаты целей.