Тогда, конечно, я не знал, что она уже объявила себя Земным воплощением Гора. Или что Рамос уже не является Верховным Жрецом Амона. Но к тому моменту, как до меня дошло письмо Тенры, это уже не имело значения. Эхнатон и его воинственные последователи разбили лагерь около главных крепостных ворот, требуя не только впустить их, но и почестей, подобающих законному Господину Двух Земель. Каждый день он подходил к воротам, разглагольствуя и размахивая жезлом со сплетающимися змеями, – этот царский жезл был дан ему жрецом, который провел его через ритуалы инициации, известные лишь сыну Амона.
Полагаю, он стоял бы там до сих пор, если бы на одной из строительных площадок Рамзеса не упал камень, убив стоящего внизу надзирателя. Тот факт, что каменотесов заставили работать в наказание за поклонение Атону, вскоре дал почву для слухов, что Еретик вызвал гнев своего бога, и тот повалил камень. История эта распространилась быстро, словно огонь по сухой траве, обрастая любопытными подробностями, переходя из уст в уста. И наконец, когда по небу покатились тяжелые черные тучи, на рыночной площади собралась толпа, и помимо первой истории возникло еще множество рассказов. Говорили, что бог Еретика наслал чуму на Людей Солнца, и детей рвало всем, что они съедали, пока они не умирали от голода, хотя еды было навалом. Разумеется, это могло быть только божественной карой! Наконец народ Зару воззвал к Рамзесу, чтобы он отослал Эхнатона и его братию назад в Синай, прежде чем у них заберут всех детей. Но он колебался, не зная, как бороться с новым претендующим на трон соперником, хотя в то же время необходимо было ехать в Уасет, чтобы выхватить власть у бывшей Царицы Еретика, пока еще не слишком поздно.
Наконец Сети приказал Еретику и всем его подчиненным, которые натягивали веревки, клали камень, и даже простым носильщикам воды, а также их женам и детям – исчезнуть с глаз к тому моменту, как Ра-Хорахте в следующий раз покажет свой лик над восточным горизонтом. В противном случае он пообещал, что даже гром их бога будет бессилен перед войсками его отца.
На следующее утро он взобрался на бастион и увидел, что их полосатые палатки исчезли, осталась лишь пыль из-под ног, указывающая, в каком направлении они ушли. Сети заявил, что потеря не велика, поскольку из Зару с Эхнатоном ушло только человек пятьдесят, а они давно уже обучили своему мастерству тех, с кем работали рука об руку. Так что дело сделано, и при первых же лучах следующего дня мы отплываем в Уасет.
Вернувшись домой, я обнаружил послание, которое Тенра оставил на письменном столе в моей библиотеке, – это был одинокий лист папируса, придавленный клинком, который ему подарил Осирис Тутанхамон, и это зрелище переполнило мое сердце ужасом.