Андрей без проблем устроился на одном из постоялых дворов и в первый же день отправился осматривать наиболее привлекательные места Живой рощи. Он очень сожалел, что в последней пленке осталось так мало кадров. Теперь, прежде чем сделать снимок, парень долго смотрел через объектив на восхитительные уголки природы, чтобы выбрать самый лучший ракурс.
«Эх, прямо хоть бери в руки кисти и краски и твори картины. Но ни того, ни другого у меня нет, как, впрочем, и таланта художника. Его вообще взять неоткуда».
До полуночи нелегальный турист любовался диковинным озером. Когда выбравшаяся из капюшона гюрза заскользила по водной глади, он тоже решил искупаться.
«Благодать! — Приятная прохлада обволокла тело Фетрова. — Принцесса знает толк в водных процедурах!»
Озеро явно обладало какими-то оздоровительными свойствами. Человек ощутил прилив сил, улетучилось чувство тревоги и неприятные ощущения в желудке после сегодняшнего ужина.
«Я готов просидеть тут всю ночь, — поймал себя на мысли купальщик. — Тем более завтра никуда торопиться не надо, могу целый день проспать».
Однако ни первому, ни второму желанию сбыться было не суждено. Сначала певунья выгнала фокусника из озера, а затем устроила ранний подъем, разбудив своего скакуна чуть свет.
— Чего тебе? — пробурчал фокусник. Змея смотрела глаза в глаза и грозно шипела. — Даже самая захудалая кляча имеет право на сон и отдых.
Андрей потянул одеяло на себя и, повернувшись на другой бок, решил продолжить прерванное занятие. Персону королевских кровей это возмутило до самого кончика хвоста. Она переползла через человека на другую сторону кровати и ткнула головой в нос парня.
Когда тот открыл глаза, певунья во всю разинула пасть. Сон как рукой сняло.
— Ты чего скандалишь? Так бы сразу и сказала, что дело срочное. И нечего мне зубы показывать, я не дантист.
Фокусник был вынужден срочно одеться и последовать за своей наездницей. Они выбрались с постоялого двора и направились куда-то на юго-запад.
— Ваше высочество, вы в курсе, что нам не рекомендуется покидать Живую рощу?
Змея на глупые вопросы своей «лошади» не отвечала, но стоило Фетрову замедлить ход, как она начинала бурно выражать недовольство.
«Елки-метелки! Как ей объяснить, что мне туда нельзя? Все равно ведь не поверит. И что делать? — Гюрза, заметив медлительность скакуна, вернулась и снова недвусмысленно зашипела. — И чего я раздумываю, словно у меня есть выбор? Будь ты трижды иллюзионист, не стоит строить иллюзий по поводу хорошего отношения между господами и слугами. В особенности когда твоя госпожа настоящая змея».