— Вот, пусть выпьет. Это приведет ее в чувство.
Бейли залпом выпил.
— Это я для миссис Бейли принес, — запротестовал Тил.
— Не валяй дурака, — огрызнулся тот. — Неси ей еще.
На этот раз Тил не забыл позаботиться и о себе: прежде чем возвратиться с порцией виски, отмеренной для жены своего заказчика, он опрокинул такую же порцию в себя. Когда Тил подошел к миссис Бейли, она приоткрыла глаза.
— Ну вот, миссис Бейли, — сказал он успокаивающе, — выпейте-ка это, вам сразу станет лучше.
— Не пью спиртного, — запротестовала она и залпом осушила бокал.
— А теперь расскажите, что случилось. Я думал, вы ушли из дому.
— Так и было — мы вышли через входную дверь и очутились здесь, в салоне.
— Черт возьми, не может этого быть! Гм… минуточку.
Тил вышел в салон. Здесь он обнаружил, что большое, от пола до потолка окно было открыто. Он осторожно выглянул в него. Перед ним лежал не сельский пейзаж Калифорнии, а помещение нижнего этажа или его точная копия. Ничего не сказав, он подошел к оставленному открытым лестничному пролету и заглянул вниз. Комната нижнего этажа была на своем месте. Получалось, что она каким-то образом одновременно существовала в двух различных местах на разных уровнях.
Он вернулся в центральную комнату и уселся напротив Бейли в низкое глубокое кресло. Из-за острых, худых коленок виднелось его лицо, с напряженным вниманием смотревшее на Бейли.
— Гомер, — многозначительно начал он, — ты знаешь, что произошло?
— Нет, пока не знаю. Но если не выясню, в чем тут дело, и чем скорей, тем лучше, случится еще кое-что! Кое-что похуже, да, да!
— Гомер, ведь это подтверждение моих теорий. Этот дом действительно является тессерактом.
— О чем это он толкует, Гомер?
— Погоди ты, Матильда. Тил, да ведь это просто нелепо. Ты чего-то тут понакрутил, всякие штучки-дрючки — не надо мне этого. Миссис Бейли до смерти перепугал, да и мои нервы не выдерживают. Я хочу лишь поскорее выбраться отсюда, и все твои двери-ловушки и дурацкие шуточки мне ни к чему.
— Говори только за себя, Гомер, — перебила его миссис Бейли. — Я нисколько не испугалась. У меня просто немного закружилась голова. Это у нас в роду — мы все очень чувствительные и нервные. Что вы там такое интересное объясняли про какую-то тессиштуку, мистер Тил? Прошу вас, продолжайте.
Тил рассказал ей самым доступным образом, хотя его тысячу раз перебивали, теорию, благодаря которой родился проект дома.
— Видите ли, миссис Бейли, — закончил свое объяснение Тил, — я теперь понял, что этот дом, будучи совершенно устойчивым в трех измерениях, оказался неустойчивым в четырех измерениях. Я построил дом в виде развернутого тессеракта; что-то с ним произошло — какое-то сотрясение или боковой толчок, — и он свернулся, сложившись в свою обычную форму. — Его вдруг осенило, он даже пальцами щелкнул: — Понял! Вчерашнее землетрясение!