Ну что ж, я добился того, чего хотел. Я подыгрывал Элен, но не упускал из виду и собственную свою игру. По вечерам я наносил на карту все, что узнавал за день о топографии волшебной страны. Геоморфологическое ее строение было удивительно правдоподобным.
Во время игры я то и дело намекал на сокровище великана. Элен не отрицала, что такое сокровище существует, но ответы ее становились смятенными и уклончивыми. Она подносила палец к губам и смотрела на меня в упор серьезными, округлившимися глазами.
— Брать можно только то, что никому не нужно, — втолковывала мне она. — Но если хоть пальцем тронуть золото или драгоценный камень, на наши головы обрушатся ужасные беды…
— А я знаю заклинание, которое отводит все беды, — возразил я однажды, — и тебя научу ему. Это самое сильное, самое волшебное заклинание в мире…
— Нет, нет. Сокровище обратится в прах. Монеты превратятся в гнилые бобы, ожерелья в мертвых змей и так далее, — отвечала она упрямо. — Оуэн предупреждал меня. Таков закон волшебной страны.
В другой раз мы заговорили о сокровище, сидя в темном ущелье у водопада. Мы говорили шепотом, чтобы, не разбудить великана. И водопад был не просто водопад, а еще и храп, исторгаемый великаном, — а на самом деле ветер, что, как всегда, завывал в пустыне.
— Разве Оуэн никогда ничего не берет? — спросил я.
К тому времени я уже усвоил, что об Оуэне следует спрашивать, как если бы он был жив.
— Иногда приходится, — отвечала она. — Как-то раз злая колдунья превратила меня в безобразную жабу. Оуэн положил мне на голову цветок, и тогда я снова стала Элен.
— Цветок? Самый настоящий цветок? И ты взяла ел> домой?
— Большой цветок, красный с желтым. Такой большой, что не умещался в ладонях. Я хотела взять его домой, но все лепестки осыпались…
— А Оуэн ничего не берет домой?
— Только камушки, и то не часто. Мы сделали для них в сарае тайник вроде гнездышка. А вдруг это вовсе не камушки, а волшебные яйца…
Я встал.
— Пойдем, покажи мне их.
Она отпрянула, резко качнув головой.
— Не хочу домой, — заявила она. — Ни за что!
Она вырывалась и кривила губы, но я рывком поднял ее на ноги.
— Ну, пожалуйста, Элен, ради меня, — попросил я. — Заедем хоть на минуточку…
Я затащил ее обратно в «джип», и мы подъехали к домику, где когда-то жили Прайсы. Нам и раньше случалось проезжать мимо, и Элен каждый раз старательно отводила глаза, — не подняла она их и на этот раз. Она опять цепенела, превращаясь в «Элен из конторы». И тем не менее она и я следом за ней обогнули старый домик, покосившийся, с выбитыми стеклами, и пробрались в полуразрушенный сарай. Она откинула солому, наваленную в углу, и там действительно лежали кусочки горных пород. Я даже не понимал, насколько я взволнован, пока не испытал разочарования, подобного удару в солнечное сплетение.