У нас сегодня концерт. Пришли курсанты летного военного училища. Конечно, всем приятно и радостно. Девчонки оживились, заприхорашивались — летчики же! А я не еду на концерт — не могу. Очень больно мне.
Веранда непривычно пустая, лишь на половине девчат белеют две или три койки — видимо, остались такие же бедолаги, как и я.
Из клуба донеслась музыка, а лотом песня, быстрая, задорная: веселые парни — летчики! Придержал дыхание — хотел малость послушать, да где там! Эта проклятая боль все внимание приковала к себе. Минут пять лежал с закрытыми глазами, открыл: Сюська подкатил и поставил рядом со мной чью-то койку. «Неужели Рогачев вернулся?»
— Здравствуй, Саша…
— Лена?!
Я так удивился, что про боль забыл, и испугался почему-то.
— Ты тоже заболела?
Лена чуть-чуть улыбнулась, отрицательно покачала головой.
— Боков сказал: «Саньша занедужил, стонет…» Я и поехала проведать. Тебе очень плохо, да?
Черт бы побрал этого Ваньку с его языком!
— Врет он. Стонать не с чего. Пройдет…
Лена внимательно посмотрела на меня. Ничего не сказала, только покачала головой.
— Правда, правда. Зря ты уехала: не каждый день к нам летчики приходят, да еще с концертом…
Лена снова ничего не ответила. А я вдруг покраснел и растерял все слова. Перед глазами почему-то всплыло Фимочкино лицо с его тонкой улыбочкой. Вот теперь раздолье ему будет почесать язык. Досада взяла: — Ну чего смотришь, будто не видела.
— А я и в самом деле тебя так близко не видела. Глаза, как у кошки: зеленые.
— А уши? Как у осла, да?
Лена засмеялась и стала той прежней, какой я ее знаю. И почему-то мне сразу полегчало и даже радостно сделалось.
— Молодец ты, Лена!
— Это почему же?
— Приехала.
— Вот подвиг!
— Ну, не испугалась, что засмеют.
— Засмеют? За то, что больного товарища решила проведать?
Я снова смутился.
— Да нет, я не про то… Не за то, что… а просто…
Лена оторвала голову от подушки.
— Скажи правду: сильно болит?
— Да нет же, нет! — чуть ли не закричал я. — Наслушалась Ванькиной болтовни…
Я увидел у нее книгу возле подушки, спросил, чтобы переменить разговор:
— Интересная?
Лена поняла меня, ответила:
— «Вешние воды» Тургенева. Просто чудо. Ты знаешь, читаю и все время слезы на глазах.
Вот уже никак бы я не стал плакать от Тургенева! Помню, учили по литературе: «Тургенев был певцом дворянских гнезд, но очень тонко чувствовал новые влияния своего времени». Ну и пусть себе чувствовал. Что здесь интересного?