Я усиленно вертела головой – выглядывая, кого бы из портовых аборигенов можно было расспросить на предмет местоположения знаменитой «Пьяной гидры». Неожиданно мое пристальное внимание привлекли трое пестро одетых молодцов, притаившихся за углом кособокого здания непонятного назначения. Внешний вид бездельников наводил на определенные размышления. Кожаные жилетки на голое тело, серьги в ушах, богатый набор ножей за широкими поясами, крикливо изукрашенными железными заклепками... Я нахмурилась. Мне крайне не понравились их откровенно разбойничьи морды, да и место дислокации они выбрали подозрительно удобное, весьма подходящее для внезапного нападения на припозднившихся нетрезвых гуляк. Причем, судя по тщательно продуманной диспозиции, эти головорезы явно поджидали какую-то конкретную личность. Уж не меня ли? Я саркастично хмыкнула и в свою очередь заняла место за другим углом того же здания, бдительно прислушиваясь и ни на минуту не сводя глаз с живописного трио.
Ждать пришлось недолго. Вскоре со стороны пирса показался одинокий путник, отличавшийся весьма своеобразной наружностью. Тройка разбойничков насторожилась, я – тоже. С удивлением рассматривала я сего необычного человека, по всей видимости только что сошедшего с борта корабля. Путник оказался высоким стариком, одетым в поношенную домотканую одежду и прочные сапоги со стальными подковками. Посох в руках и дорожная сумка через плечо наглядно свидетельствовали о том, что странник прибыл издалека, а длинная седая борода и загорелое морщинистое лицо внушали обоснованное уважение к его возрасту. Головорезы оживленно завозились, вытаскивая из ножен свои шпаги.
– Ах вы, мерзавцы,– сквозь зубы осуждающе процедила я.– Никак задумали напасть на старого человека?!
Незнакомец подошел вплотную к месту засады. Один из разбойников неторопливо вывернул из-за угла и нагло заявил:
– Ну, здорово, дед! Долгонько же нам тебя ожидать пришлось.
– И тебе поздорову, добрый молодец! – в пояс поклонился странник.– Для чего же я тебе понадобился?
– Сам знаешь для чего.– Парень сплюнул коричневую от жевательного табака слюну прямо на сапоги старика.– Отдавай карту да уматывай восвояси, пока я не передумал.
– Грех отдавать священные реликвии в столь нечистые руки,– возмущенно отказался старик, решительно прижимая к себе сумку.
– Ишь ты, как заговорил! – издевательски заржал вымогатель.– А чем это тебе мои руки не понравились? – Он почесал кончиком кинжала свою грязную мозолистую ладонь.– Я их на прошлой неделе мыл…
Старик сделал осторожный шаг назад и чуть не натолкнулся на двух других разбойников, неслышно подошедших к нему со спины. К моему искреннему удивлению, несмотря на крайне обострившуюся ситуацию, лицо жертвы по-прежнему оставалось безмятежно спокойным.