Не дожидаясь повторного приглашения, забегавшийся Антонио с наслаждением, до дна, выдул немаленькую емкость.
– Садись,– указал виконт на пуфик.– Рассказывай – что в монастыре затеяли? С чем тебя Кардинал прислал?
Посланник опасливо угнездился на хрупкой, обтянутой дорогим шелком мебели. Попутно подивился причуде сильных мира сего, придумавших сей бесполезный предмет: ведь не стул, не лавка – а так, недоразумение сплошное. Не откинешься, ног не вытянешь, того и гляди, на полу окажешься. Алехандро насмешливо наблюдал за робкой возней послушника.
– Ну? – требовательно выгнул он черную бровь.
Антонио еще раз предусмотрительно огляделся, не обнаружил ничего подозрительного, придвинулся поближе к его светлости и торопливо зашептал:
– Именно в день грядущего празднования святого восшествия на небо полностью истекает срок, указанный в летописи!
– В этот день она и должна вернуться? – уточнил виконт.
– Да, да! – интенсивно закивал послушник, выкатив от усердия серые глаза.– Точно так, ваша милость!
– И монастырский астролог уверен, что там… – Алехандро не глядя указал пальцем куда-то вверх (угодил точнехонько в аляповатую потолочную фреску с семью ангелами),– там находится не какая-нибудь дрянь, а действительно прилетевший обратно звездолет?
– Вы правы, ваша милость! Это не знамение, как судачат невежественные люди, а именно звездолет.
– М-да! – задумался виконт.– Согласно всем законам подлости, Ника высадится в самый разгар праздника. И что в итоге получится – богоявление? Паника?
– Чудо! – благоговейно подсказал послушник.
– Да ну тебя на фиг, фанатик хренов! – как от назойливой мухи, небрежно отмахнулся виконт, вскакивая на ноги.– Люди, понимаешь, дурень, люди, а вовсе не боги, выполнили свою тяжелую работу и возвращаются домой. А дома… М-да… – Алехандро выразительно покрутил пальцем у виска.– Дома их встретят разруха и дурдом! Знаешь, мне ее жалко даже, девочку эту – Нику. Она-то думает, что просто рапорт сдаст, перед начальством отчитается и примется отдыхать по полной программе – с конфетами, танцами, нарядами и прочей женской дребеденью. А вместо этого ее тут ждут, будто манну небесную, и готовятся свалить на хрупкие девичьи плечи проблему планетарного уровня. И как она все это разгребать станет, а?
– Но она же – святая! – однообразно напомнил послушник.
Наследник неприлично заржал и хлопнулся обратно в кресло:
– Клянусь, если она сможет сделать хоть что-то существенное для умирающей планеты или нашего многострадального народа,– тогда и я поверю в то, что Ника – святая, и скажу – чудо! – саркастически пообещал он.– А чего хочет от меня Кардинал?