Катя говорила: «Хозяин без денег — не хозяин». А теперь он хозяин с деньгами, с гитарой и красным шарфиком. Красавец. Плейбой, как молодой Кеннеди, хотя его больше нет. Как Майкл Джексон, хотя Майкл — не мужчина, а существо, совершенное двигательное устройство. Значит, как кто? Как Костя. Этого хватает.
Дверь отворила жена в ночной рубашке. Она болела, стояла бледная, лохматая, с закутанным горлом.
Обычно при появлении Кости она что-то демонстрировала: показное равнодушие, поруганную любовь, христианскую покорность судьбе. Сегодня жена была совершенно естественная, спокойная, немножко ушастая. Когда-то эти уши-лопухи вызывали в Косте нежность и восторг. Ему казалось, что он любит ее именно за уши. Милый недостаток оттенял достоинства. Жена была составлена из одних сплошных достоинств. Но как оказалось, мы любим не тех, кто нам нравится.
— Раздевайся, — спокойно предложила жена.
Костя снял дубленку и шапку. Остался в твидовом пиджаке и шарфике. Жена всегда издевалась над его манерой прихорашиваться, но это ей скорее нравилось. Костя обнял жену. Она спокойно переждала этот дружественный жест.
Рюкзак Костя оставил в машине, задвинул его под сиденье. Было бы странно явиться в дом с миллионом, а потом унести его обратно. Надо либо отдавать весь рюкзак, либо не показывать.
— А где Вадик? — спросил Костя.
— У соседей.
— Что он там делает?
— Дружит, — ответила жена. — Там мальчик-ровесник.
— Хороший мальчик? Ты его знаешь? — проверил Костя.
— Ладно тебе. Амбулаторный папаша…
— Что значит «амбулаторный»? — не понял Костя.
— Есть лечение стационарное, а есть амбулаторное: пришел-ушел…
Костя промолчал. Подул на замерзшие руки. Он всегда терял перчатки. Жена это знала. Ей стало его жаль.
— Поешь? — спросила она.
— Спасибо… — уклонился Костя.
— Да или нет? — уточнила жена.
— Скорее, нет. Твоя мать меня отравит.
— Ее можно понять. — Жена налила себе чай из термоса. — Ты зачеркнул всю ее жизнь.
— При чем тут она?
— Ты бросил на ржавый гвоздь ее дочь и ее внука.
— Но я оставил вам квартиру.
Квартиру действительно достал Костин отец, когда еще был у корыта.
— Еще бы не хватало, чтобы ты выгнал нас на улицу…
— Я вас не бросил. Я делаю все, что могу.
— А что ты можешь? Прийти и сесть с виноватым лицом?
Теща перестала греметь на кухне посудой. Прислушивалась.
— Меня оправдывают чувства…
— Плевала я на твои чувства. У меня ребенок.
— У нас ребенок, — поправил Костя.
— Он стоит больших денег. Лечение, обучение, спорт, не говоря о еде. Он растет, он должен хорошо питаться. А мы на что живем? На мамину пенсию и на твое пособие. Ты приносишь копейки в потном кулаке. Потом убегаешь, и мы не уверены — принесешь ли ты в следующий раз.