— Подкинь коньячный спирт! — орал Доценко. — Ну что такое марочный кагор? Церковный сироп…
Заглянула секретарша и сказала:
— Юрий Васильевич, к вам товарищ Владимир Петров.
— А кто это такой?
— С телевидения. Он сказал: пять минут. У него больше нет времени.
— У него нет времени, а у меня его навалом…
Директор не хотел никакой огласки. Но и ссориться с телевидением он тоже не хотел.
— Зови, — разрешил директор.
Вошел Владимир Петров. На нем было длинное пальто с длинным шарфом. Длинные волосы вдоль лица. От него пахло нездешней жизнью.
«Сейчас спросит про коттедж», — подумал директор. Но Владимир спросил:
— Простите, у вас работает Виктория Поросенкова?
— А что? — насторожился директор.
— Ничего. Просто мне надо с ней поговорить.
— Зоя! — гаркнул директор.
Вошла секретарша с официальным лицом.
— Проводи товарища в наш роддом.
* * *
Вика стояла в белом халате и белой шапочке. Смачивала яйца водой — так надо было по технологии. В электронесушках создавались условия, близкие к естественным.
Вика стояла и думала о Владимире, и в этот момент он вошел в белом халате и белой шапочке. Вике показалось, что она сошла с ума по-настоящему. Начались зрительные галлюцинации. Но галлюцинация подошла и поздоровалась голосом Владимира Петрова. Потом спросила:
— Сколько вы здесь получаете?
Вопрос был не американский. В Америке неприлично задавать такие вопросы. Однако мы не в Америке, а на куриной фабрике.
— Нисколько, — ответила Вика.
— Это как? — не понял Владимир.
— Нам шесть месяцев не платили. Обещают заплатить.
— А как же вы живете?
— Нам выдают кур. Яйца. Растительное масло по бартеру.
— И это все?
— А у других еще хуже. На мебельной фабрике фанерой расплачиваются. А куда ее, фанеру?
Помолчали.
Было похоже, что Владимир спустился со своих высот на землю. Их телевизионный канал принадлежал частному лицу. Это лицо было хоть и неприятное, но не бедное. Расплачивалось твердой валютой.
— Да… — проговорил Владимир. — У меня к вам предложение.
Вика напряглась.
— Я ищу человека для моей дочери.
— Няньку? — догадалась Вика.
— Человека, — уточнил Владимир. — Нянек сколько угодно. Я буду платить вам пятьсот долларов. Пятнадцать тысяч рублей.
— В год? — не поняла Вика.
— В месяц.
— А почему так много?
— Это не много. Дело в том, что моя дочь Лиза больна. У нее тяжелое психическое заболевание.
До Вики дошел смысл слов «в каждой избушке свои погремушки». В доме — трагедия. Больной ребенок. У Владимира — тяжкий крест. Бедный Владимир… Бедная Лиза…
— А сколько ей лет? — спросила Вика.
— Девять.
Вика догадалась, что Лиза — ребенок от первого брака. Брак распался. Ребенок достался отцу. Ребенок жил там, где его лучше содержали.