У Гарри чуть не остановилось сердце.
Стрелок сдержанно ухмылялся, тактично пытаясь прикрыть рукой нижнюю половину лица.
Зато Бозел заржал во весь голос, словно на самом деле был не драконом, а жеребцом.
— Иди ко мне, дорогой, — проворковала девушка самым сексуальным голосом, который Гарри только доводилось слышать. Не то чтобы он их так много слышал в своей жизни,[37] но все же…
— Ой… — сказал Гарри. — Что делать-то?
— Ну, я думаю, что пытаться ее убить бессмысленно, — заметил Бозел. Гомерический хохот дракона перетек в менее активную фазу и превратился в хихиканье. — Полагаю, тебе надо сделать с ней то, ради чего Творец вообще создал самок.
— Ты рассуждаешь, как грязная мужская шовинистическая свинья, — сказал Гарри. — Ты никогда не слышал о женском равноправии?
— Странные слова из уст самца, — сказал Бозел. — Хотя и вполне понятные, если ты все время изучал теорию, но никогда не занимался практикой.
Справедливости ради следует заметить, что грязный шовинистический взгляд Бозела разделяло большинство старших волшебников.
Эти мужчины достигли такого уровня, что практически не нуждались в женщинах, и дело вовсе не в предельно ясных биологических причинах. На волшебников никогда не давил быт. Им не приходилось задумываться над вопросами стирки, глажки, уборки и приготовления пищи. Для духовного общения им хватало коллег, а если уж волшебнику хотелось секса,[38] он был в состоянии призвать парочку изощренных в сексе и на все согласных суккубов, в количестве, соразмерном его возрасту и здоровью.
Поэтому большую часть волшебников женщины интересовали только в плане размножения, и родители Гарри не были исключением из этого правила. Стоит также сказать, что и отношение женщин-волшебниц к представителям противоположного пола было таким же.
И, поскольку оно таким было, молодым волшебникам, чье воспитание проходило в учебных заведениях закрытого типа, никто не разъяснял не только для чего нужны женщины, но и что с ними следует делать.
Конечно, кое-что Гарри слышал, еще кое о чем догадывался, но возникшая ситуация вогнала его в ступор.
Такая подстава и при свидетелях… лучше бы он бился с тем демоном, который искал Гэндальфа или отражал бы атаки мнимого стрелка.
— Э… Гарри, — мягко позвал стрелок. — Полагаю, тебе надо что-то сделать, иначе… Сам понимаешь, так мы далеко не уйдем.
Девица все еще стояла посреди тропы, принимая все более и более привлекательные позы.
Гарри покраснел, как флаг древней и почти забытой секты коммунистов. Его то и дело бросало в дрожь.
— Я не могу, — прошептал он.