— Я?! — со страхом выговорил Отон.
— Ты.— Она ткнула в его сторону указательным пальцем.— Разве не ты водишь с ним дружбу, разве не ты шатаешься с ним по грязным притонам, веселишься в обществе гнуснейших женщин? Я уже не помню, когда мы спали ночью в одной постели.
— Но я!..— возмутился Отон, делая страшное лицо.
Она снова не дала ему договорить, остановила решительным жестом руки:
— Перестань! Разве я хоть раз упрекнула тебя? Разве я хоть чем-нибудь показала, что мне не нравится твой образ жизни? Будь честен, скажи!
Отон отрицательно помотал головой.
— Вот видишь,— продолжала Поппея,— тебе не в чем упрекнуть меня. Зачем же упрекать в том, в чем я перед тобой не провинилась?
— О прости, прости, Поппея! — Отон протянул к ней руки, но она уклонилась от объятий.
— Нет, Марк, сейчас нужно думать о деле, у нас так мало времени. Мы ничего не можем предотвратить...
— Можем, можем, Поппея! — горячо воскликнул он.— Мы можем бежать, я увезу тебя!
— Куда? — Она устало вздохнула.— Куда мы можем бежать?! Ты предлагаешь мне нечто худшее, чем изгнание. Потерять все, что имеем, влачить жалкое существование, всякую минуту бояться, что нас настигнут и схватят. Очнись, Отон, что ты говоришь! Я пойду за тобой повсюду, но разве ты родился на свет для такой жизни? Я отдам ему свое тело, но разве я отдам ему свою любовь — нашу любовь? Что поделать, Марк, не мы придумали такую жизнь. Помнишь, я говорила тебе: ты должен стать императором? Так стань же им!
— Что ты такое говоришь! Я не понимаю!
— Я не просто отдам ему свое тело, я отдам его ради тебя, ради нас!
— Ради нас,— расслабленно повторил он.
— Да, ради нас! — твердо выговорила Поппея.— Он дорого заплатит за свои мерзкие желания, ты станешь первым в Риме, а потом...
Она замолчала, не договорив, и он спросил, подавшись, вперед:
— Что потом?
Она усмехнулась, прямо глядя в его глаза:
— Есть много способов, чтобы один заменил другого. Никто не вечен, ты знаешь, и к императорам это относится так же, как и к любому другому. Вспомни Калигулу или Клавдия. Чем Нерон лучше их? Он много пьет, много ест. Представь себе, что он выпьет или съест что-нибудь такое, что...
— Молчи! — испуганно прошептал Отон.— Что ты такое говоришь?
Она удивилась:
— А что такое? Только то, что известно всем. Чем Нерон лучше тебя: ты древнего рода, умен и молод.
— Наш род идет от этрусков, мы не римляне.
— И это все, что тебя останавливает? Ты, отпрыск древнего рода, сомневаешься в себе в то время, когда жалкие проходимцы, вольноотпущенники и плебеи правят Римом!
Некоторое время они молчали. Наконец Отон сказал, с надеждой глядя на жену: