— Я недоволен тобой, Салюстий,— проговорил Нерон и покосился на стоявшего с правой стороны от его кресла Аннея Сенеку.— Я сочувствую твоей болезни и сам видел, что ты потерял голос, но ты не явился на мой зов, когда я посылал за тобой. Что скажешь в свое оправдание?
В просторной зале, где Нерон обычно упражнялся в актерском мастерстве, их было четверо. Нерон сидел в кресле с высокой спинкой, развалясь и положив ноги на мягкую скамейку. С правой стороны стоял
Сенека, с левой — Афраний Бурр. Актер Салюстий находился перед императором, и лицо его выглядело виноватым.
— Ты молчишь, Салюстий,— недовольно сказал Нерон.— Как видно, тебе нечего сказать.
— Я так страдаю, император.— Салюстий прижал руки к груди и низко наклонил голову.— Я вызвал твое недовольство.
— Оставь свои восточные ужимки, ты не в Александрии. Ты страдаешь? По тебе этого не скажешь, вид вполне цветущий. Скажи, Анней,— обратился он к Сенеке,— разве я не прав?
— Да, вид у него цветущий,— с улыбкой подтвердил Сенека.
— Вот видишь,— сказал Нерон.— Что ты ответишь на это?
— Я отвечаю,— проговорил Салюстий значительно смелее, почувствовав, что гроза прошла,— что лучше мне умереть, чем огорчить своего императора.
— Но ты, я вижу, избежал смерти,— усмехнулся Нерон.
— Да, император,— поклонился Салюстий,— но только потому, что своей смертью мог огорчить тебя еще больше.
— Ты слишком смел,— сказал Нерон и, кивнув в сторону Афрания Бурра, добавил: — Тебе не кажется, Афраний?
Афраний Бурр, стоявший у кресла с каменным лицом, лишь неопределенно повел головой.
— Ладно, Салюстий,— Нерон нахмурился (молчание Афрания Бурра, как видно, не понравилось ему),— рассказывай, если тебе есть что рассказать.
— Я не мог показаться тебе на глаза,— быстро проговорил Салюстий,— потому что у меня совсем пропал голос. Поверь, мне сделалось страшно. Я послал за врачом в Александрию и ожидал его с большим нетерпением. (Салюстий мельком взглянул на Сенеку. Тот смотрел на него прямо и спокойно.) Это была моя последняя надежда. Я решил, если он не поможет мне, брошусь в Тибр.
— Перестань,— поморщился Нерон.— Какая Александрия, при чем здесь Тибр? Что, в Риме уже перевелись врачи? Ну, отвечай!
— Никто не смог помочь мне,— ощутив, что перемена настроения императора не в его пользу, жалобно произнес актер.