-Хлуп – хлуп.
Толстые губы шлепают, словно проглотить их собрался.
Страх!
Был бы один, непременно бы обмер. А раз не один, пришлось бодриться. А как не бодриться, если Ягодка подскуливает и за его спину прячется. И в самую трясину толкает. А вран над головой у водяного крыльями хлопает. У водяного руки хоть и тонкие, но хваткие. Растопырил лягушечьи пальцы и норовит птицу за ноги схватить. Брюхо туда – сюда по коленям катается, а в нем вода плещется, хлюпает.
Не вран, так давно бы уже загадками засыпал. Охоч он до них.
-Дедко, а дедко водяной. Пропусти, укажи, сделай милость, дорогу. – Чинно проговорил Радогор. От страха и заговор – наговор забыл.
Кикимора хоть и скандальная, вздорная и норовистая, но, как не смотри на нее, женщина. И жалостлива же бывает по - женски. Случалось и сама из болота на твердую землю выводила. Этот же одичал в одиночестве. Не мыт, не стрижен, среди змей и лягух прозябая без человеческого слова. Куда же к людям с рыбьим хвостом выберешься?
-А я тебе на обратной дороге гостинец занесу.
Катится к нему, покачиваясь болотная кочка. Хлупает круглыми зелеными глазищами водяной и помалкивает.
Ворон на соседней кочке примостился и ждет, когда чудище болотное ближе подплывет. Дождался и гаркнул во все горло. Басовито и требовательно.
Водяной был не мало удивлен такой дерзостью. От неожиданности нижняя губа до колен отвесилась. Да и плюхнулся в воду. А по воде пузыри покатились. Радко терпеливо ждал, когда страшилище снова взгромоздится на кочку. Водяной вынырнул, длинной струей выдул воду из себя и на удивление легко и проворно прыгнул на нее, как на лавку сел.
-А не обманешь? Принесешь гостинец?
-Чем хочешь поклянусь. – Радогор даже для большей правдоподобности глаза выкатил.
-Ну, гляди мне. Не обмани. А то у меня суд короткий.
Не для него говорил, догадался Радогор. Для врана, который не спускал глаз с водяного.
У самого края болота вода до колен не достает. И Радко подстрелил, отбившегося от стада подсвинка. Подсвинок не заметил, как стрела в бок, чуть дальше левой лапы воткнулась. И пискнуть не успел, как умер. А Радко тут же, у болота, бережно вырезал стрелу, потом отрезал одно ухо и бросил, широко размахнувшись, в болото.
-Тебе, берегиня Кикимора!
Затем так же ровно отрезал и другое.
-А это тебе, дедко Водяной, за то, что мешать нам не стал, не путал след болотом.
Темная кровь брызнула на землю.
-А это тебе Отец – Бэр.
Перевязал, стянул петлей лапы и перебросил подсвинка через плечо, как плечевую суму. Ягодка не сводил с подсвинка глаз. А взгляд жалобный, умоляющий.