-И больше он уже к тебе, Охлябя, с подрезанными жилами приставать не будет. Можешь делать с ним, что захочешь. А по мне так пусть лежит смирнехонько. Или так…
Поманил клинком к себе бородатого.
-Нападай…
И снова легким щелчком, почти не шевельнув мечом, остановил атаку. Придержал чужой меч лезвием. Повернулся на пятке и его боевой нож, бог весть когда, появившийся в его руке, уперся в ребра мужика.
-И жене остается только слезы лить. К тому же на редкость горькие.
Скосил глаза на Охлябю и назидательно, как старший младшему, сказал.
-Меч, Охлябя, не только рубит, но и режет. И ни к чему хлестать со всего плеча, если хочешь. Удержи его на длине меча, тогда тебя никто не достанет. Зато ты сам… - Меч Радогора закрутился в вихре нескончаемых атак. – всегда можешь до него дотянуться, стоит сделать только так… или так.
За его мечом не уследить. Кажется, что не один, десяток клинков режут воздух вокруг Охляби и его незадачливого противника.
-Падай, Охлябя, ты убит. – Клинком указал куда, по его мнению, должен был упасть парень. И кивнул мужику. – И ты рядом вались. Куда ты убитый пойдешь?
Охлябя, дурачась, повалился на землю, сложил руки на груди и закатил глаза.
-Вставай. Теперь нападайте снова. И следи за ногами. Атака начинается там. – Предупредил он.
Но бойцы вряд ли слышали его, обрушив сразу свои мечи на его голову. Встретил их своим клинком, вывернулся ужом… И вот он уже за их спиной, а его меч вычерчивает грозные узоры.
-Он, - Радогор ни разу еще не назвал врага врагом, отметил для себя Ратимир. – как говорил дедко Вран, должен с первого взгляда, с первого удара угадать ты…
Радогор запнулся, в поисках нужного, а более того, точного и емкого слова. А меч его продолжал вязать вокруг них невидимые кружева, не давая сдвинуться с места.
-Ты бьешься не для того, чтобы спасти свою жизнь. Ты пришел убить его, отнять его жизнь. А твоя собственная жизнь для тебя не главное. Когда же поймет это, будет страшиться тебя. И думать будет скорее о том, как уберечь свою жизнь, а не о том как забрать твою. А раз так, делай с ним, что хочешь.
Ратимир, затаив дыхание, следил за ним. И, больше того, за его речью. Даром, что побывал не в одной сече, сам жаловал своим мечом, и его жаловали. А оторвать глаз от меча Радогора не мог.
«Не воина – дружинника, - понял он, наконец, - делал из парня неведомый и загадочный волхв. Бойца – одиночку. Для которого победить, значит убить. Потому, что только мертвый враг никогда больше не встанет на его пути».
Вот, что занимало его мысли все эти дни.
И если он, Ратимр, опытный воин, следил за ним, затаив дыхание, то что говорить о воях. С нескрываемым ужасом и, одновременно, с восхищением смотрели они на Радогора и его меч. И хотя этот меч ни разу не коснулся ни Охляби, ни кого другого, но все они кожей чувствовали, как сталь клинка проникает через их доспехи. И как без хруста вспарывает их тела. Или кромсает сухожилия на руках и ногах.