Но делать нечего, закон, конечно, был на стороне бывшего егеря, а ныне директора цеха мелкого опта при Южносибирском областном охотоуправлении Николая Петровича, успевшего за исторические те два часа не только подбросить к вокзалу моральную разложенку с неустойчивой психикой, но и украсить по ее просьбе настоятельной каракулями жирности завидной сразу две, если не три графы толстенной книги регистрации актов рождения и смерти. Впрочем, гражданского уложения несовершенство, юридическое неравноправие нисколько не мешало дяде Васе баловать, усердием папашу Додда самого превосходя, пожалуй даже, родную кровь и плоть, на нет сводя, конечно же, усилия и кропотливый, повседневный труд не одного, увы, увы, педколлектива областного центра.
А возможности у него были, разве сравнишь
председателя правления общества любителей осеннее небо
какого-нибудь укромного заказника, заповедника веером
дроби азартно дырявить, лихо, на звук палить, с директором,
распустившим донельзя десятка полтора горьких пьяниц
инвалидов, исправно, тем не менее, признаем это, тачавших из
меха малоценного пушного зверя шубейки детские и шапки
зимние с ушами, а порой и без?
Нет, определенно, нет.
Ну, сказал Николай Петрович мастеру своему
одноглазому:
— Валюха, Никанор, вчера явилась, — и ничего кроме
забот все той же Валюхе, Валерии Николаевне, умыть,
раздеть, уложить.
Та же самая фраза.
— Валюха наша, вот дела, вчера домой воротилась, — с
такой же точно (и на слух их трудно различить) довольной
интонацией сорвалась с уст уже иных, и, Боже, как
разволновался Печенин Альберт Алексеевич, мужчина
солидный, двуногий, с глазами, всегда в несвежей сорочке, но
"Свободы" ароматами благоухающий, галстуком
услаждающий взор и поражающий воображение алмазной
гранью трехрублевых запонок. Господи, Господи, какая удача,
везение какое перед самым, по слухам, скорым поступлением
партейки малой дефицитных стволов ижевских вороненных.
— К нам, к нам, только к нам, Василий Петрович, — с
горячностью, ну, просто восхитительной повторяет товарищ
Печенин, раз десять, пятнадцать, право, не меньше, из
правленья не выходит — выбегает и мчит прямо в
телерадиокомитет, зама по кадрам в кабинет приглашает,
штатное расписание подать немедленно велит, волнуется, вне
всякого сомнения, ударить в грязь лицом не хочет, по
ковровой дорожке прохаживается, ноготками
неостриженными по подоконнику стучит, трям, трям, и…
решенье в конце-концов принимает беспрецедентное.
Служебная мембрана телефонная преобразует голос
одного ответственного лица в ток электрический, и он, волею