гения человеческого в бесконечном проводе медном в момент
любой возбуждаться обязанный, секунды не прошло, уже
воркует, гармониками дивными обогащенный в трубке
домашней, ласкает слух другого ответственного товарища.
— Ну, ну, — не возражает Василий Петрович Альберту
Алексеевичу, и к обеду следующего дня Валерия Николаевна
Додд, неполных восемнадцати лет, образование среднее,
несостоявшаяся студентка Томского государственного
университета имени В.В.Куйбышева зачислена на службу, на
должность взята, коей, утверждают, в природе не было, нет и
не будет, и все же, редактора-стажера программ для учащейся
молодежи и юношества.
С неясными обязанностями, сомнительным статусом,
но жалованием, окладом достаточным вполне. Да, для образа
жизни пусть скромного весьма, но независимого, ах, впрочем,
не лишенного и некоторых неудобств, не без изъянов мелких,
увы, нет совершенства под луной, под звездами сибирскими, с
последними сомнениями на этот счет простишься, когда
прелестным майским утром от пенья птичек, от милого
чирик-чирик еще и пробудиться, проснуться, оглядеться не
успел, а у тебя уже и перепонки барабанные лопаются, и
голова трещит, и вылезают из орбит шары.
Ох.
Но в учреждении общественного питания, кафе
молочном "Чай" не напрасно Валера Додд сидела целых
полчаса, свой воспаленный пищевод смягчая
общеукрепляющим продуктом, кашей манной, размазней.
Испарины холодные приливы и отливы, урчанье
подлое внутренних органов совсем, конечно, не уняв, однако,
и взор прояснили и плавность некоторую, движеньям столь
необходимую, возвратили. Во всяком случае, неловкое,
опасное, грозившее последствиями жуткими, копанье
ковырянье вблизи, у края самого гнусного масляного омута не
разлитием желчи разрешилось, нет, ложки уверенным
маневром в окрепшей настолько руке, чтоб гадость
высокомолекулярную желтого, неаппетитного,
отвратительного цвета отправить из своей тарелки в забытую
чужую, там омывать остатки недоеденного кем-то омлета с
ветчиной.
Итак, день начат. Из потной тоски липкого сна, через
процедуры водные и океан безмолвный разваренной крупы
проторен путь раскаяния к стакану прохладного компота из
яблок мелких, сушеных, позапрошлогодних.
Уф.
Все, открывается дверь молочного кафе (сменившего
не так давно название и профиль, но не успевшего пока
ассортимент) и утро весеннее кумачевого месяца травня
принимает и носик, и ротик, и глазки, короче, всю кралю
целиком.
Оп.
Но фаталистов жалкую компанию, готовых терпеливо
ждать под буквой "А" финальной рыбы шоферских поединков,
она желания пополнить не демонстрирует вовсе, подходит к