Таким образом, я ожидал чего угодно, вплоть до стыда и презрения со стороны девушки - в таких ситуациях виноваты обычно мужчины. Это они, как правило, совращают невинных дев, заставляя их вытворять такое... что, вообще-то, и сами девы вытворять очень даже не прочь. Однако отношение сеньориты ко мне не изменилось, она смотрела на меня по-прежнему страстно и призывно... я не выдержал и более осознано, "с чувством, с толком, с расстановкой" повторил все еще раз. И плевать на новые царапины, бурную качку кареты, сопровождающуюся ритмичным скрипом. Зато я понял откуда укусы. Таким способам Мирасель сдерживала крик наслаждения, заменяя его тигриным рычанием. Представляю, как все выглядело со стороны - карета ритмично качается и поскрипывает, а из нее доносятся звуки борьбы двух здоровенных кошачьих.
Следует признать, что рассказчик был прав. Из экипажа я выполз именно через два часа кое-как одетым, но дово-о-ольным. Уверен, ни один медведь, добравшийся до богатейших запасов дикого меда, не был так счастлив, как я в те минуты.
Несмотря на состояние блаженной расслабленности, я счел своим долгом помочь отрядному костоправу - одному из гвардейцев, имеющему навыки оказания первой помощи на поле боя. Из полусотни охраны на ногах, и то лошадиных, остались пятнадцать человек. Все легкораненые. Семерых тяжелых разместили на двух телегах, позаимствованных в деревне неподалеку. Сержант после боя отрядил двоих гвардейцев за транспортом, когда сообразил, что без него тяжелых не вывезти. Лейтенант, к сожалению, геройски погиб.
Пришлось вспомнить все, чему учил нас мастер-целитель и даже больше. Тому самому раненому в живот воину, живописавшему мои подвиги, я впервые на практике применил глубокое зондирование. Собрав в ладонях клубок силы, я скрутил его жгутом и из этого жгута сформировал подобие клинка, поразившего бойца. Затем очень осторожно ввел его в рану на всю глубину. Слава Создателю, в теле не осталось посторонних предметов - как их вытаскивать я тоже знал чисто теоретически, практический результат был для меня сомнителен. Я чувствовал, как мой жгут силы уменьшается и утончается по мере сращивания поврежденных тканей. Вспомнив про очищение раны, мысленно преобразовал жгут, добавив антисептические свойства. Раненый застонал, и чуть было не заворочался, чем мог бы сбить мне весь процесс, но гвардейцы тут же пришли на помощь, обездвижив товарища. Они с изумлением наблюдали, как рана прямо на их глазах затягивается и покрывается молодой, розовой кожицей. Когда дело было закончено, я попросил сравнительно легко раненых, взявших на себя заботу о тяжелых, намазать рану мазью и перевязать чистой тряпицей, наказав выздоравливающему дня два полежать, пока ткани внутри брюшной полости не срастутся окончательно. Увидев такой результат, остальные попросили осмотреть и тех, кого уже успел перевязать костоправ. Правда, все просили не за себя, а за своих товарищей, понимая, что силы мои не бесконечны. После первого успеха, у меня как будто прибавилось сил, и я с удовольствием занялся всеми тяжелыми. На мгновение даже пожалел, что не сложилось у меня остаться в Барске учеником целителя.