Один раз я спросила:
— Почему вы дали своему сыну (моему мужу) имя Иуда?
— А что, оно тебе не нравится?
— Оно связано с предательством.
— Каким предательством? О чем ты говоришь?
— Иуда предал Христа, и имя его — символ предательства.
— Какие глупости! Иуда — имя нашего иудейского народа. Как же это имя может тебе не нравиться? Не понимаю!
Он великолепно отвергал христианство. О нем не было написано в его священных книгах, оно было слишком современно для него.
В 1930 году свекор торжественно вошел в мою комнату, где я сидела у постельки новорожденного сына.
— Мне надо поговорить с тобой. Будешь ли ты обрезать ребенка?
Я знала, что дед молил бога, чтобы у меня родилась девочка, потому что понимал, что мальчик останется необрезанным, а это для него была трагедия. Мне было трудно отказать старику, и я решила спрятаться за спину мужа.
— Нет, Рувим Евсеевич, если бы даже я согласилась, ваш сын никогда не разрешит мне это сделать.
— Если ты согласишься, мы сделаем это без его разрешения.
Дед подбивал меня на преступление. Бедный! Сколько же он перестрадал, если решил восстать против обожаемого сына!
— Нет, я не могу этого сделать, — сказала я категорически.
— Но твой сын будет не еврей! Понимаешь ли ты, что это значит?
Я не понимала. Мне казалось совсем неважным, будет ли мой сын евреем, или китайцем, ведь он будет жить при коммунизме! Я никак не думала, что, когда моему сыну будет сорок лет, будет существовать пятый пункт и что дед его мог не волноваться: внук даже при желании не сможет назваться не евреем.
— Знаешь ли ты происхождение нашей фамилии?
Дед вытащил из кармана старинный кожаный футляр, украшенный "могиндовидом" и надписью на еврейском языке. В футляре лежал свиток пергамента. Он торжественно прочел мне непонятный текст на древнееврейском языке и перевел.
Содержание рукописи было следующим.
В семнадцатом веке в местечке Ружаны перед пасхой нашли труп христианского младенца. Ружанскую еврейскую общину обвинили в ритуальном убийстве.
Влиятельный князь, которому принадлежало это местечко, заявил, что он сотрет с лица земли всю общину, если в трехдневный срок не выдадут убийц.
Трое суток день и ночь вся община молилась в синагоге о спасении, а на утро четвертого дня два старика пошли к князю и признались в убийстве.
Стариков повесили на воротах замка.
Община составила две грамоты и выдала их семьям убитых. Одна из этих грамот была в руках у моего свекра. В ней удостоверялось, что старик (имярек) не является убийцей, что он отдал свою жизнь для спасения общины, что в синагоге в Ружанах о душе его будут молиться вечно, а семья его получит фамилию Закгейм, что означает "зерех кейдеш гейм" — семя его священно. Род его должен продолжаться во веки веков, и если не будет наследника мальчика, то дочь, выйдя замуж, передаст эту фамилию своему мужу.