— Пожалуй, да.
— Когда ты будешь разговаривать с каким-нибудь другим космонавтом, на каком бы корабле он ни служил, ты служил на другом. Ведь ты же не будешь показывать свою книжку никому, кроме казначея и своего непосредственного начальника.
— А что, если кто-нибудь из них служил на одном из этих кораблей?
— На «Асгарде» этого не случится. Уж об этом-то мы позаботились. А теперь я выведу тебя в общество — на вечеринку. Ты пьешь исключительно теплое молоко по причине своей язвы и канючишь, если его нет. И ты почти ни о чем больше не разговариваешь — только о своих симптомах. Ты прямо сейчас же начинаешь создавать себе репутацию неразговорчивого: чем меньше разеваешь варежку, тем меньше шансов пролететь. Следи за собой, парень, получше — весь вечер ты будешь среди космонавтов. Если у тебя это пойдет сикось-накось, ей Богу, я верну тебя на землю и полечу один. Дай-ка я еще погляжу, как ты ходишь.
Макс прошелся. Сэм тихо выругался.
— Ужас, ты так и продолжаешь ходить, как сельский дурачок. Да вытащи ты ноги из этой грязной борозды.
— Неужели совсем плохо?
— Что поделаешь, уж как есть. Хватай шапку. Будем ковать железо, пока горячо, а мосты за нами пусть горят синим пламенем.
«Асгард» стартовал на следующий день. Макс проснулся рано и попытался разбудить Сэма, однако это оказалось непростой задачей. В конце концов тот сел.
— Господи, да что же это с головой! Сколько времени?
— Около шести.
— Шесть, и ты меня разбудил? Ты должен быть благодарен судьбе за то, в каком я сейчас состоянии. Только оно мешает мне отправить тебя к твоим пращурам. Спи.
— Но сегодня же старт!
— Ну и что? Старт в полдень. Мы заявимся в последнюю минуту; таким образом у тебя будет меньше шансов лопухнуться.
— Сэм? Откуда ты знаешь, что они нас возьмут?
— Да бога ради, какой же ты зануда! Все же договорено. А теперь заткнись. Или иди вниз и завтракай — только ни с кем не разговаривай. И, если ты настоящий друг, принеси мне кофе в десять.
— И завтрак?
— Не упоминай про пищу в моем присутствии. Имей хоть какое-нибудь сострадание.
Когда они появились у ворот порта, было уже полдвенадцатого; десять минут спустя автобус доставил их к кораблю. Макс начал было глазеть на огромные, вздувающиеся борта, однако это его занятие было прервано человеком, стоявшим около подъемника с листом бумаги в руках.
— Фамилии?
— Андерсон.
— Джонс!
Он отметил их в списке.
— В корабль. Вы обязаны были быть здесь еще час назад.
Вместе с ним они залезли в подъемник, клетка которого тут же оторвалась от бетона и пошла вверх, раскачиваясь на подвеске, как ведро в колодце.