Клэри уставилась на Ходжа:
— Вы о Люке?
— Да. Люциан не сомневался, что они с Джослин будут вместе. А потом она встретила Валентина — и влюбилась. Люциан не смог этого вынести. После свадьбы Джослин и Валентина он покинул Круг и исчез. Мы думали, что он погиб.
— И за все эти годы он ни разу даже не намекнул… — пораженно проговорила Клэри. — Он бы мог спросить маму…
— А зачем, если ответ известен заранее? — Ходж смотрел мимо нее на залитое дождем окно. — Люциан никогда не тешил себя самообманом. Наоборот, он переборол себя и остался с Джослин в качестве друга, надеясь, что когда-нибудь ее чувства изменятся.
— Но если Люк по-прежнему любит маму, зачем тогда сказал тем двоим, что ему нет до нее дела, и даже не стал спрашивать, где именно ее держат?
— Как я уже говорил: любви без ненависти не бывает, — ответил Ходж. — Долгие годы он страдал из-за Джослин. Она повернулась к Люциану спиной, а он продолжал играть роль верного пса, никогда не спорил, не обвинял, не давил на нее. Возможно, он решил, что настало время поменяться ролями. Пусть теперь страдает Джослин.
— Не похоже на Люка, — откликнулась Клэри, и тут в голове зазвучал ледяной голос Люка, когда он просил ее больше не звонить. Вспомнился его тяжелый взгляд, придавивший Отреченных во время разговора. И все же он не стал бы мстить маме за свою безответную любовь. — Но она любила Люка! — неожиданно вырвалось у Клэри. — Просто по-своему, не так, как он. Неужели этого мало?
— Возможно, он думал иначе.
— А что будет после того, как мы вернем Чашу? Кто сообщит Валентину, что она у нас?
— Мы пошлем Хьюго.
Потоки дождя хлестали по стеклам. Зябко передернув плечами, Клэри спрыгнула с подоконника:
— Пойду оденусь.
Розово-зеленая кофта с капюшоном оказалась в самом низу рюкзака. Клэри стала вытаскивать ее оттуда и нащупала снимок членов Круга с мамой и Валентином. Она долго смотрела на фотографию перед тем, как убрать ее обратно в рюкзак.
Когда Клэри вошла с библиотеку, там уже все собрались: Ходж сидел за столом, Хьюго пристроился у него на плече, неподалеку стоял Джейс, одетый во все черное, Изабель с золотистым кнутом в руке и в боевых сапогах и Алек с колчаном, полным стрел. На всех Охотниках, кроме Ходжа, появились знаки: каждый сантиметр их кожи был покрыт сложным вихрящимся узором. Прижимая подбородком задранный рукав футболки, Джейс чертил на левом плече восьмигранную руну. Алек повернулся к нему:
— Сейчас испортишь. Давай помогу.
— Я ж левша. — Джейс протянул ему стило. На лице Алека отразилось облегчение, словно он понял, что прощен. — Правой рукой не могу нарисовать даже самую обыкновенную «иратце».