— Не разоблачит вранье, — горько продолжила Клэри. — Неужели маме не приходило в голову, что так нельзя? Столько лет я думала, что мой отец погиб, хотя на самом деле…
Люк терпеливо ждал.
— Это ВАЛЕНТИН! — потрясенно воскликнула Клэри. — Так вот в чем дело! Валентин — мой… отец?
Люк кивнул. Лишь крепко переплетенные пальцы выдавали его огромное внутреннее напряжение.
— О, господи! — Клэри стала взволнованно вышагивать по камере. — Это невозможно! Невозможно!
— Клэри, не принимай близко к сердцу…
— Не принимать близко к сердцу? Оказывается, мой папаша — чуть ли не сам Сатана, а ты предлагаешь мне не принимать близко к сердцу?!
— Он не сразу встал на сторону темных сил, — извиняющимся тоном произнес Люк.
— Нет уж, простите, это было ясно с самого начала! Чего стоят его россказни о сохранении чистоты человеческой расы и о том, как важно не осквернить свою кровь! По-моему, нацизм в чистом виде! А вы двое пошли за ним.
— А кто недавно говорил про трусливую нежить, которой нельзя доверять? — тихо поинтересовался Люк.
— Я имела в виду совсем другое! — В голосе Клэри послышались слезы. — У меня, оказывается, был брат, — продолжала она срывающимся голосом. — И бабушка с дедушкой. Все они погибли?
Люк кивнул.
— Какая у нас с Джонатаном разница в возрасте? — тихо спросила Клэри. — Я младше на год?
Он молчал.
— Я всегда мечтала о брате.
— Перестань изводить себя! — мрачно бросил Люк. — Теперь ясно, почему Джослин не рассказывала тебе о прошлом? Зачем знать о том, что было потеряно еще до твоего рождения?
— Мамина шкатулка! — Мозг Клэри лихорадочно работал. — На ней инициалы Д.К.: Джонатан Кристофер! Так вот кого оплакивала мама! Прядь волос, которая хранилась там, принадлежала не отцу, а моему брату!
— Верно.
— Я помню, ты сказал маме, что я не Джонатан. Значит, речь шла о ее сыне. Теперь я понимаю, почему мама излишне тряслась надо мной: она уже потеряла одного ребенка.
Люк не успел ответить. Дверь камеры открылась, и внутрь вошла Гретель. Вопреки ожиданиям Клэри, аптечка оказалась не пластмассовой коробкой с красным крестом, а большим деревянным подносом, уставленным свернутыми бинтами и дымящимися плошками с какими-то снадобьями и травами, от которых исходил кислый дух. Поставив поднос возле кровати, Гретель жестом поманила к себе Клэри. Та неохотно повиновалась.
— Умница! — Гретель обмакнула тряпицу в одну из плошек и стала бережно стирать засохшую кровь с лица Клэри. — Что с тобой случилось?
— Я и сам удивился, — вставил Люк.
— На меня напал Хьюго. — Клэри старалась не морщиться: раны на лице горели от жгучего снадобья.