Вскоре после окончания войны все это дело превратилось в предмет насмешек для всех разведывательных служб как на Востоке, так и на Западе. Рана еще растравлялась и тем, что Управление стратегических служб под руководством Даллеса и опять-таки с помощью Филда публиковало и распространяло в Германии левую антифашистскую подпольную газету, которую, по-видимому, готовило левое немецкое подполье. Эта газета, называвшаяся «Нойес Дойчланд», сразу же после освобождения стала официальным органом коммунистической партии Восточной Германии. Даллес подвергался особым насмешкам. Мир разведки – тесный мир, и не требуется много времени, чтобы подобная история получила широкую известность: Даллеса провел человек, который, как каждый тогда ему об этом говорил, был известным коммунистом. Он чувствовал, что Филд злоупотребил доверием, которое он ему оказал. Тот факт, что Филд снабжал союзников первоклассной разведывательной информацией, был забыт в свете того, что в последние минуты войны он сумел провести Управление стратегических служб и поставить в неловкое положение его наиболее энергичного деятеля – Аллена Даллеса. Он показал, что коммунисты являются его настоящими хозяевами и что ради них он готов предать собственную страну.
Даллес не простил и не забыл этого.
В январе 1949 года Ноэль Филд вышел из самолета в варшавском аэропорту. Его горячо приветствовали друзья, как это обычно делают люди, вместе пережившие опасности и страдания. Он слегка сутулился, зачесанные назад волосы открывали высокий лоб: у него были большие светлые глаза и несколько слабовольный рот. Он выглядел взволнованным и возбужденным: эта поездка, как он полагал, явится венцом его карьеры или ее крахом.
Январь мало подходит для визита в Варшаву. А тот январь выдался особенно плохим. Стоял мороз. Да и политическая атмосфера была неблагоприятной. Блокада Берлина была в разгаре, и как на Западе, так и на Востоке люди с опаской поговаривали о войне. Плакаты, расклеенные в Варшаве, призывали население готовиться к худшему – немецкий милитаризм и столпы международного капитализма неистовствуют: товарищи, к оружию!
Если Ноэль Филд и считал подобный призыв несколько истеричным, то он этого не показывал. В 30-е и 40-е годы имелось много людей, мужчин и женщин, обладавших, как и он, пытливым умом и критически настроенных, но не способных понять, насколько грубо и цинично Иосиф Сталин и те, кто его поддерживал, извратили коммунизм Маркса. Воспитанные в духе великих западных либеральных традиций, они закрывали глаза на то, что коммунисты отвергли такие либеральные принципы, как свобода слова и личности, справедливый и независимый суд, законность ареста. Любой человек в мире знал, что сталинизм означает аресты на рассвете, пытки политических заключенных, трудовые лагеря, где умирали тысячи людей. Любой, кроме людей, подобных Ноэлю Филду.