Маноли почти не помнил своего отца, не говоря уже о матери, но ему каждый день повторяли, что они вели правильную, высокоморальную жизнь. «И что хорошего им это дало? – спрашивал мальчик, повергая родных в ужас. – Спасло оно их от смерти?»
Рок настиг их подобно коршуну, хватающему беззащитную добычу посреди голой пустыни.
«Ну и гори все огнем! – говорил себе Маноли. – Если судьбу нельзя перехитрить, то можно хотя бы посмотреть, что жизнь может предложить мне помимо нескольких десятилетий, проведенных среди критских холмов, и последующего ухода под землю».
И вот десять лет спустя он вернулся домой. Если не считать редких писем, которые он присылал тете и дяде то из Италии, то из Югославии, но чаще всего из Афин и в которых сообщал, что жив и здоров, связей с родными молодой человек почти не поддерживал. Александрос понимал, что если бы его брат Яннис не умер в таком молодом возрасте, именно он сейчас был бы главой клана Вандулакис и владельцем большей части семейного богатства, и соответственно, Маноли был бы его наследником. Но, дожив до восемнадцати лет, юноша предпочел получить свою долю наследства деньгами, которые впоследствии благополучно промотал в Риме, Белграде и Афинах.
– Светская жизнь обходится очень дорого, – рассказывал он Андреасу вскоре после возвращения. – Самые лучшие женщины подобны отменному вину – они дороги, но стоят каждой потраченной на них драхмы.
Однако после того как «лучшие женщины Европы» очистили карманы Маноли, он вернулся к родным – с несколькими монетами в кармане и держа в уме обещание дяди, когда бы он ни приехал, подыскать ему работу в поместье.
Его приезд стал для Вандулакисов большим событием – причем не только для дяди и тети молодого человека, но и для Андреаса. Разница в возрасте между двоюродными братьями составляла лишь шесть месяцев, и их действительно многие принимали за близнецов. В детстве они были не разлей вода и поверяли друг другу все свои сокровенные мысли, но в восемнадцатилетнем возрасте их пути разошлись – так что было сложно даже представить себе, как все пойдет теперь, после возвращения Маноли.
Впрочем, это возвращение пришлось весьма кстати. В следующем году Александрос Вандулакис должен был уйти на покой, и Андреас нуждался в помощнике, на которого мог бы переложить часть забот по управлению поместьем. Все единогласно решили, что лучше будет поручить эту работу Маноли, а не нанимать человека со стороны, и хотя у Александроса были некоторые сомнения, способен ли молодой человек справиться с делом, он решил не озвучивать их. В конце концов, Маноли приходился ему родным племянником.