Ему было грустно, что для Марии все сложилось так неудачно, однако это не было концом его мира. Маноли любил Марию, но за свою жизнь он страстно любил и с десяток других женщин, и не приходилось сомневаться, что рано или поздно его чувства найдут себе другой предмет. Мария не была его единственной, настоящей любовью – по правде говоря, он вообще не верил в это понятие. По его представлениям, любовь была чем-то вроде товара, и если ты от рождения щедро наделен способностью любить, то у тебя всегда остается кое-что в запасе для следующих женщин. Бедная Мария! Насколько было известно Маноли, лепра являлась ужасной смертельной болезнью, но ведь если бы Мария обнаружила ее у себя чуть позже, он и сам мог ею заразиться! Боже упаси…
Мужчины поговорили еще некоторое время, и Гиоргис поднялся, чтобы идти домой. Завтра ему надо было встать очень рано: следовало навестить Александроса и Элефтерию.
Когда на следующее утро он приехал в дом Вандулакисов, те уже дожидались его. Заметно нервничавшая служанка проводила его в гостиную, где с каменными лицами сидели Александрос, Элефтерия, Андреас и Анна.
Зная, что подлинная история ее семьи рано или поздно все равно станет известна Вандулакисам, Анна призналась Андреасу, что ее мать умерла на Спиналонге. Она решила, что при сложившемся положении дел честность может пойти ей на пользу. Однако она просчиталась: несмотря на то что Александрос Вандулакис был образованным и умным человеком, его представления о лепре ничем не отличались от представлений безграмотного крестьянина. Анна как могла пыталась убедить всех, что лепра передается только при прямом контакте и что даже в этом случае вероятность заболеть ею не так уж велика, но старший Вандулакис, похоже, верил в древний миф о том, что эта болезнь является наследственной и что ее порождает проклятие, павшее на предков больного. Переубедить его в этом было невозможно.
– Почему вы так долго держали в тайне болезнь Марии? – спросил он вне себя от ярости. – Вы опозорили свою семью!
Элефтерия пыталась успокоить мужа, но он был настроен крайне воинственно.
– Во имя приличий, – продолжал Александрос, – мы не станем изгонять Анну из нашей семьи, но никогда не забудем, что вы возмутительным образом обманули нас. Мы узнали, что в вашей семье даже не один, а двое прокаженных. Если бы наш племянник Маноли женился на вашей дочери, это было бы полной катастрофой – к счастью, этого удалось избежать. Гиоргис, мы будем рады, если отныне вы станете обходить этот дом стороной. Анна будет навещать вас в Плаке, но здесь вас больше не ждут.