Подобно мотыльку, влекомому пламенем, его вновь потянуло к Анне. Она по-прежнему была рядом, такая соблазнительная и, словно праздничный подарок, завернутая в облегающие одежды с рюшами и бахромой.
И как-то в послеполуденное время Маноли вошел в кухню большого дома в поместье Вандулакисов.
– Привет, Маноли! – скорее радостно, чем удивленно, воскликнула Анна. А взгляд, которым она его встретила, своей теплотой способен был растопить даже снега на вершине Дикти.
Маноли был уверен, что молодая женщина будет рада его видеть, и его ожидания оправдались, но затем на лице Анны появилась обычная надменность: она тоже знала наверняка, что рано или поздно Маноли вернется к ней.
За несколько месяцев до этого Александрос Вандулакис передал все дела поместья сыну. В результате на плечи Андреаса легло огромное бремя обязанностей, так что теперь его почти никогда не было дома. Это дало Маноли возможность каждый день бывать у жены своего кузена. Антонис не единственный обратил внимание на визиты Маноли, другие работники поместья тоже это заметили. Но Анна и Маноли рассчитывали, что Андреас слишком занят, чтобы что-либо заподозрить, а рабочие вряд ли решились бы по собственной инициативе подойти к боссу с рассказами о том, с кем встречается его жена. А раз так, то они могли наслаждаться обществом друг друга, не боясь разоблачения.
Мария действительно никак не могла повлиять на положение дел и просила Фотини только об одном: чтобы та убедила Антониса никому не рассказывать о том, что он видит. Если бы Антонис упомянул о недостойном поведении Анны при своем отце, Павлос наверняка не сдержался бы и рассказал все Гиоргису, ведь мужчин много лет связывали крепкая дружба и деловые интересы.
В промежутках между приездами Фотини Мария старалась поменьше думать о старшей сестре. Девушка знала, что даже если бы каким-то образом выбралась со Спиналонги, то все равно не смогла бы убедить Анну отказаться от связи с Маноли, – сестра всегда делала только то, что считала нужным.
Мария поймала себя на мысли, что с нетерпением ждет приезда Кирициса. Каждую среду она встречала отца и седовласого доктора на причале, и как-то Кирицис не поспешил, как обычно, в туннель, а остановился поговорить с девушкой. Как оказалось, доктор Лапакис рассказал ему об умении Марии готовить целебные снадобья. Кирицис был убежденным сторонником современной медицины и скептически относился к способности трав и цветов, произрастающих на склонах гор, излечивать недуги. «Как можно сравнивать травы с лекарственными препаратами двадцатого века?» – говорил он. Однако многие из его пациентов на Спиналонге утверждали, что после приема отваров, которые давала Мария, им действительно становилось легче. Об этом Кирицис сообщил девушке, добавив, что его скепсис в отношении средств народной медицины в последнее время поубавился.