Завидев толпу, девушка сразу поняла, что сегодня Кирицис не зайдет к ней: это выглядело бы нарушением неписаных законов. И теперь, проводив доктора Кирициса взглядом, Мария вернулась домой. В центре кухонного стола уже стояли две чашки. Наполнив одну из них, девушка села за стол и, сделав глоток, обратилась к воображаемому собеседнику:
– Что ж, доктор Кирицис, вот вы и стали героем!
В эту самую секунду Кирицис думал о Марии. Неужели ему придется целую неделю ждать встречи с ней? Семь дней. Сто шестьдесят восемь часов…
Но долго размышлять об этом ему не дали: жизнь в больнице, как всегда, бурлила. Сегодня, как и ежедневно, необходимо было принять десятки больных, и Лапакис с Афиной Манакис не успевали все сделать сами. Поэтому они были очень рады любой помощи со стороны Кирициса.
– Доброе утро, Николаос! – с улыбкой приветствовал его Лапакис. – Так значит, самый лучший доктор на Крите стал святым покровителем острова Спиналонги?
– Кристос, да брось ты! – слегка смутившись, ответил Кирицис. – Ты прекрасно знаешь, что на моем месте каждый поступил бы точно так же.
– Знаешь, не уверен! Кто знает, чего можно ожидать от озлобленной толпы?
– В любом случае, это было неделю назад, – сказал Кирицис, ставя точку на этой теме. – Нам надо заняться текущими вопросами. Как дела у наших пациентов? Я о тех, кто принимает новое лекарство.
– Пойдем в мой кабинет, там я смогу дать тебе полный отчет.
На рабочем столе доктора Лапакиса лежала толстая стопка папок. Взяв верхнюю, он кратко описал другу и коллеге состояние пациента, после чего отложил папку и перешел к следующей. Проанализировав все пятнадцать, он подвел итоги:
– Таким образом, у большинства этих пациентов отмечаются признаки улучшения состояния, но не у всех. Я зафиксировал два случая активизации болезни: в первом случае температура тела больного повысилась до сорока градусов и оставалась на этом уровне почти всю прошедшую неделю, а во втором отмечались сильные боли. Афина говорила, что та женщина своими криками всю ночь не давала жителям острова уснуть. Пациентка постоянно спрашивает, почему, если ее руки и ноги потеряли чувствительность, она испытывает такую ужасную боль. И мне нечего ей ответить.
– Я немедленно осмотрю ее, но мне кажется, что лучшим выходом было бы прекратить терапию. Вполне вероятно, что мы можем стать свидетелями внезапного выздоровления, а сера способна навредить ее здоровью.
Просмотрев последние записи, врачи начали ежедневный обход. И почти в каждой палате им открывалось весьма мрачное зрелище. Один из пациентов, все тело которого покрылось гнойными нарывами, плакал от невыносимой боли, пока Лапакис обрабатывал его язвы трихлоруксусной кислотой. Другой молча выслушал советы доктора Кирициса по поводу того, как поступить с отмершими фалангами пальцев: лучшим выходом в данном случае была бы ампутация, причем ее можно было провести без обезболивания, поскольку руку пациент совсем не чувствовал. Третий больной заметно приободрился, слушая Лапакиса, который рассказывал, каким образом планирует выполнить пересадку сухожилия на ноге, чтобы пациент смог ходить. И у каждой койки врачи проводили что-то вроде мини-совещания с больным по поводу того, какие действия предпринимать дальше. Кому-то они назначали инъекции болеутоляющего, кому-то – иссечение язв…