Марии хотелось увидеть Фотини. Она быстро дошла до таверны, где ее подруга застилала столики бумажными скатертями, закрепляя их резинками, чтобы не сдувал ветер.
– Мария, это ты? – обрадовалась Фотини, увидев подругу, но была потрясена ее мертвенно-бледным лицом.
Впрочем, бледности Марии не приходилось удивляться: подумать только, за последние двое суток она вернулась из изгнания на Спиналонгу и успела пережить смерть и похороны родной сестры!
– Заходи, садись, – сказала Фотини, отодвигая стул и помогая Марии сесть. – Давай принесу тебе чего-нибудь выпить? Могу поспорить, ты весь день не ела.
Мария действительно не ела больше суток, но сейчас ей было не до еды.
– Не стоит, со мной все хорошо. Правда!
Но Фотини видела, что это совсем не так. Она сразу задвинула список дел, которые нужно было сделать до прихода первого вечернего посетителя, в дальний уголок памяти. Все это может подождать. Выдвинув еще один стул, она села рядом с Марией и обхватила ее за плечи.
– Я могу чем-нибудь помочь? – мягко спросила она. – Ну хоть чем-нибудь?
От доброты, прозвучавшей в ее голосе, Мария вновь затряслась в рыданиях, и сквозь них Фотини удалось разобрать несколько слов, которые выдали причину бездонного отчаяния ее подруги.
– Он уехал… Я не могла поехать… не могла оставить отца…
– Погоди! Расскажи, что случилось.
Постепенно Мария успокоилась.
– Прямо перед тем как Анну застрелили, доктор Кирицис предложил мне стать его женой. Но теперь я не могу уехать – пришлось бы оставить отца. Я просто не могла этого сделать.
– Так значит, он уехал? – тихо спросила Фотини.
– Да.
– И когда ты снова его увидишь?
Мария тяжело вздохнула:
– Не знаю. Правда, не знаю. Может быть, никогда.
Теперь она уже знала, что сил в ее душе достаточно, чтобы выдержать и этот удар. Судьба часто была к ней неблагосклонна, но с каждым новым ударом девушка все более стойко принимала следующий.
Какое-то время подруги сидели молча. В конце концов пришел Стефанос и убедил Марию поесть. Он сказал, что коль она и впрямь собирается пожертвовать всем ради отца, то ей надо быть сильной – иначе какой от нее толк? Если она доведет себя до болезни, все жертвы окажутся напрасными.
Спустилась ночь, и в конце концов Мария встала и пошла домой. Когда она зашла в дом, он по прежнему был погружен в молчание. Войдя в пустовавшую несколько лет спальню, которая отныне снова должна была стать ее комнатой, девушка легла в постель и погрузилась в глубокий сон. Проснулась она лишь ближе к полудню.
Смерть Анны оставила за собой след из других разбитых, разрушенных судеб – не только судеб ее сестры, отца и мужа, но и дочери. Софии не было еще и двух лет, и скоро она заметила, что ее родители куда-то исчезли. Бабушка с дедушкой сказали, что те ненадолго уехали. Первое время девочка постоянно плакала, но потом начала забывать родителей. Что же до Александроса и Элефтерии Вандулакисов, в один вечер они потеряли и сына, и надежды на будущее, и репутацию семейства. Все, чего они так опасались, когда Андреас женился на девушке ниже их по положению, исполнилось до последней точки. Элефтерии, которая с такой готовностью приняла Анну Петракис, пришлось горько пожалеть об этом. Вскоре их внимание привлекло отсутствие Маноли, и Вандулакисы догадались, что стало причиной ужасающих событий на празднике Святого Тита. Эта женщина навлекла на них глубочайшее бесчестье, а мысли о сыне, томящемся в тюремной камере, еще много лет наполняли сердца Александроса и Элефтерии неизбывной мукой.