Гулкое «Аминь» многократно отразилось от стен церкви. Наконец брак был заключен. Гостям и всем, кто стоял снаружи, раздали засахаренный миндаль. Он был символом достатка и радости, которые, как все надеялись, ждут теперь Марию и Кирициса. Во всей деревне не было ни единой души, которая желала бы им чего-то иного.
Гиоргис сидел в переднем ряду вместе с Элефтерией и Александросом Вандулакисом. Это стало публичным знаком их окончательного примирения, а между ними устроилась маленькая София, зачарованная и восхищенная торжественностью и великолепием свадебной церемонии. Гиоргису очень нравилось, что девочке пришлось по душе венчание, – начиналась новая жизнь, и он был уверен, что все прошлые беды остались позади. Впервые за долгие годы у него было спокойно на душе.
Когда Мария вышла под руку со своим седовласым мужем, толпа разразилась приветственными криками. Затем все отправились в залитую солнцем таверну, где должно было начаться празднование. Пир, который Стефанос закатил тем вечером для гостей, был великолепен. Вино лилось рекой, и пробки вылетали из бутылок с цикудой до глубокой ночи. Под звездами музыканты дергали струны и водили смычками, пока у танцоров не начали подкашиваться ноги. Решили обойтись без фейерверка.
Первые две ночи своего брака молодожены провели в величественном отеле, выходящем на гавань Агиос Николаос, но обоим не терпелось перейти к следующему этапу своей жизни. За две недели, предшествующие свадьбе, Марии уже довелось несколько раз побывать в доме, который должен был стать их семейным гнездом. Впервые ей предстояло жить в большом шумном городе, и девушка радовалась предстоящей перемене. Дом стоял на пологом холме неподалеку от больницы, в нем были кованый балкон и окна от пола до потолка – как и во всех остальных домах на улице. Это было высокое узкое здание с двумя лестничными пролетами, выкрашенное в нежнейший цвет морской волны.
Доктор Кирицис и сам недавно обосновался в городе, поэтому когда он привел домой невесту, то это не вызвало нездорового любопытства соседей, а новое жилье находилось достаточно далеко от прежнего дома Марии, так что девушке казалось, что она начинает все с чистого листа. Здесь никто, кроме мужа, не знал, какую болезнь она перенесла.
Фотини приехала к ним первой, захватив с собой Матеоса и малыша Петроса, и Мария с гордостью показала подруге свой новый дом.
– Ты только посмотри на эти окна! Они просто огромные! – воскликнула Фотини. – И отсюда можно увидеть море. Посмотрите, мальчики, здесь даже есть маленький садик!