Они были на Спиналонге. И Элени, и мальчику казалось, что они пересекли огромный океан и их прошлая жизнь осталась далеко позади.
Не успела Элени как следует осмотреться, а Гиоргис уже отчалил. Они еще ночью договорились, что не будут затягивать прощание, и оба сдержали слово. Повернувшись, Элени увидела, что муж успел отплыть от берега на сотню метров. Его голова была понуро опущена, лицо почти полностью скрыто полями шляпы, и женщина могла видеть лишь потемневшее дерево лодки.
Группа людей, которых Элени заметила с моря, приблизилась к ним. Димитрий по-прежнему молчал, глядя себе под ноги. Элени протянула руку пожилому мужчине, который вышел вперед, приветствуя их. Этим жестом она словно давала понять, что приняла Спиналонгу в качестве своего нового дома. Рука старика была скрючена, как посох чабана, и обезображена проказой настолько сильно, что почти не повиновалась хозяину, так что Элени пришлось приблизиться к мужчине еще на шаг. Но его улыбка была достаточно красноречивой. Элени ответила на нее вежливым «Каминера», Димитрий не сказал ничего – как молчал он и следующие несколько дней.
На Спиналонге существовал обычай: по прибытии новых членов колонии устраивать нечто вроде маленькой приветственной церемонии. Элени и Димитрия встретили так, словно они прибыли в землю обетованную после далекого, полного опасностей путешествия. В некоторых случаях это так и было, ведь остров предлагал приют людям, которые долго пребывали на положении изгнанников. Часть больных приезжали сюда после нескольких месяцев или даже лет жалкого существования на задворках общества, когда они жили в трущобах и питались чем придется. Для этих жертв болезни Спиналонга действительно была землей обетованной – пусть даже положение изгоев общества сильно тяготило их.
Человека, который первым приветствовал их, звали Петрос Контомарис. Он был на острове чем-то вроде вождя, вернее, президента. Две сотни обитателей Спиналонги каждый год избирали главу колонии вместе с группой старейшин: на острове царили демократические порядки, а ежегодные выборы давали недовольным возможность быстро сменить руководство. В обязанности Контомариса входила встреча новоприбывших, и покидать стены крепости разрешалось только ему и еще нескольким людям, облеченным доверием местных обитателей.
Держась за руки, Элени с Димитрием прошли за Петросом Контомарисом по туннелю. Поскольку Гиоргис постоянно бывал на Спиналонге, Элени знала об острове больше, чем многие другие критяне, но даже ее поразило зрелище, открывшееся перед глазами. Узкая улочка, лежащая перед ними, была запружена людьми. Все это очень напоминало рынок в Плаке: туда-сюда сновали люди с корзинами каких-то товаров. Из церкви вышел священник, вдоль по улице верхом на усталых ослах медленно двигались две старушки. Многие люди поворачивались, чтобы рассмотреть новоприбывших, кое-кто приветствовал их жестом или кивком головы. Элени огляделась. Ей очень не хотелось показаться невежливой, но сдержать любопытство она была не в состоянии. Рассказы, которые ей доводилось слышать, оказались правдой: большинство прокаженных выглядели так же, как она, – никаких пятен на их коже не было видно.