– Госпожа Петракис, мне надо осмотреть ваше горло, – мягко произнес доктор, зная, что из-за новых язв вокруг губ женщине будет больно даже раскрыть рот достаточно широко.
Осмотр лишь подтвердил опасения Лапакиса. Он перевел взгляд на Афину Манакис, которая стояла по другую сторону койки.
– Мы сейчас вернемся, – сказал он, пожав Элени руку.
Врачи вышли из комнаты, аккуратно закрыв за собой дверь. Доктор Лапакис торопливо заговорил приглушенным голосом:
– У нее в горле с полдюжины язв, к тому же воспалился надгортанник. Я даже не могу увидеть, распухла ли глотка. Остается лишь создать для нее как можно более комфортные условия. Думаю, ей недолго осталось.
Вернувшись в палату, доктор присел на кровать рядом с Элени и взял ее за руку. Казалось, за ту минуту, пока он отсутствовал, женщина стала задыхаться еще сильнее. Доктор Лапакис не раз наблюдал это состояние у других пациентов и знал, что больше ничего сделать нельзя: жить Элени оставалось лишь несколько часов. Больница стояла на возвышении, и из ее окон открывался живописный вид на Спиналонгу и окружающее море. Сидя рядом с Элени и прислушиваясь к ее затрудненному дыханию, доктор время от времени бросал взгляд на Плаку за проливом и думал о Гиоргисе, который должен был приплыть на остров в конце дня.
Дыхание Элени сделалось совсем уж судорожным, ее полные страха и слез глаза были широко раскрыты. Доктор Лапакис видел, что этот уход из жизни не будет мирным. Словно пытаясь ободрить женщину, он сжал ее руку и так застыл.
Конец наступил через два или три часа: воздух просто перестал поступать в распухшее горло, и попытка Элени сделать очередной вдох оказалась тщетной.
В такой ситуации самое лучшее, что мог сказать врач охваченным скорбью родным, было «Ваш любимый человек умер мирно». Это была неправда, которую Лапакис произносил много раз и которую ему предстояло выговорить еще не однажды. Он торопливо вышел из больницы: к приезду Гиоргиса ему хотелось быть на берегу.
В море между островом и Плакой уже покачивалась на высоких мартовских волнах лодка Гиоргиса. Пожилого рыбака удивило, что доктор Лапакис уже дожидается его: обычно ему приходилось ждать своего пассажира. Потом он обратил внимание на то, что доктор Лапакис держится как-то необычно, и занервничал.
– Вы не спешите? Давайте немного побудем здесь, – предложил Лапакис, понимая, что ему следует сообщить печальную новость прямо сейчас, чтобы дать Гиоргису возможность хоть немного прийти в себя перед встречей с дочерьми.
Он протянул руку, помогая Гиоргису выйти на берег, после чего сложил руки на груди и опустил взгляд. Носком туфли он нервно подбивал камешек на земле.