…свист стали, танцующей в руках, кровь, летящая багровым веером, последний крик из горла врага, пот, пропитавший подкольчужную куртку, согласованные гармоничные движения, отточенные не годами — столетиями, глаза, без страха, смотрящие в бездну и в вечность за Гранью… нет смерти… нет страха… нет даже ненависти… и все, что есть, отдано во имя победы… и душа за миг до возможной смерти обнажена так же, как в миг появления на свет…
Как еще передать то, что ощущает воин в момент напряжения всех сил и умений, в самый разгар сражения, если не распахнуть щиты, благо, что собеседник может и почувствовать и понять в полной мере. А ведь казалось, что Риан уже ни перед кем никогда не сможет открыться.
Да, он все видел… и в эту минуту Гилд неожиданно вспомнил, что еще вчера собирался уйти отсюда, как только будет на это способен. Теперь он сам удивился подобной мысли: "Уйти куда?" Ему совсем не хотелось расставаться с новым знакомым, напротив, это был первый случай за долгие-долгие годы, когда его понимали, и сам он понимал другого. Давно забытое чувство, он уже и не помнил, что такое бывает.
"О чем это я? — он отогнал ненужные мысли. — Я ему только в тягость. Надо сказать спасибо за все, что он сделал, и освободить от себя. При такой жизни, в лесу, ему, скорее всего, без меня будет легче, да и кто сказал, что ему нужен друг?"
Риан погладил гладкий скол камня, там, где видны были слои породы. Скол образовался за несколько лет до того, как он сам поселился в этой глуши, но до сих пор камень не залечил свою рану, а из семечка, брошенного ветром к подножию глыбы, уже отважно пробился крошечный ясень, обещая через какое-то время опрокинуть камень мощью корней и силой жизни. Жизнь всегда побеждала, и кому лучше было знать об этом, как не тому, кто живет так долго.
— Здесь очень красиво, особенно в конце весны. — Вдруг сказал Риан, улыбаясь краешком рта. — Да ты и сам увидишь. Верно?
— Я бы хотел этого, если… — он то же улыбнулся, чуть неловко, и снова взглянул Риану в глаза.
Они посмотрели друг на друга и, словно заколдованные, протянули руки, соприкоснувшись пальцами. На один миг, легко, как это умеют одни лишь те, кому были открыты мироздание и вечность, жест, который совершенно непонятен для людей. Но этого было достаточно.
— Мы будем вместе.
Кто это произнес, было уже неважно.
Левой, здоровой рукой, Гилд коснулся запястья Риана.
— Оно было сломано здесь? — тот молча кивнул. — Я знаю, что ты чувствуешь, это словами не передашь. Память не дает тебе покоя, это и боль и ярость… я вижу. Если бы мы могли отомстить и убить того негодяя, тебе сразу стало бы легче.