Разложили и выставили все, что у нас с собой было, закурили и стали ждать хозяина, обсуждая «текущий момент». А обсудить было что. Самое главное — дуггуры гоняются за нами или мы за ними? Такое ведь тоже нельзя исключить. Занимаются существа своими делами, в наши не влезают, а мы им — все время напоперек. И их акция в Барселоне — не более чем естественная реакция на возникший раздражающий фактор. А что по времени эти события соотносятся самым необычным способом, так Олег к случаю вспомнил рассказ автора, фамилию которого мы не смогли вспомнить. Ну, тот, где один из главных героев слегка перепутал измерения. То есть мог свободно перемещаться во времени, но был жестко связан пространством, и оно для него сокращалось, как для нас время, по мере течения жизни. В юности ему была открыта, предположим, вся Европа, а к старости остался лишь один квартал города, но на миллионы лет в любую сторону.
— Что и есть «последний довод короля» — линять нужно к чертовой матери, пока нас в похожую позицию не поставили. Буквой «зю», как говорил дедушка моего однокурсника, — благодушно произнес разомлевший в тепле Шульгин, испытывающий, как и я, глубокую релаксацию после физического и эмоционального напряжения. Не верьте, что мысль о грядущем перевоплощении способна нейтрализовать у человека европейской ориентации естественный страх перед конкретной, здесь и сейчас, смертью. А смертей вокруг нас сегодня полетало ровно столько же, сколько чужих пуль.
Тема развития не получила, поскольку явился Сехмет, с восхищением уставившийся на накрытый стол. Подружиться-то мы с ним успели и вели себя всегда на равных, учили, чему могли, испытывая подсознательное уважение к инопланетянину, выучившему наш язык. Да ведь и дома, встречая иностранца, хорошо говорящего по-русски, россияне склонны проникаться к нему симпатией, даже если это агент ЦРУ. Особенность национального менталитета.
А Сехмету до сих пор было странно, после долгой разлуки — особенно, как это генералы стараются угодить майору, или даже полковнику, не важно. Другой на его месте немедленно начал бы наглеть, есть примеры, он же, наоборот, проникся еще большим почтением.
Увидев наши фляжки и помня, что в них содержится, он немедленно притащил кожаную, литра на три, посудину местного вина. По стилю и качеству ближе всего к портвейну, только не из винограда оно производилось, а из неизвестных нам гидропонных растений. Чуть ли не из особого рода грибов.
Достаточно быстро мы его и собственное настроение привели к нужному знаменателю и потребовали подробностей. О потерях среди их бойцов не расспрашивали, нас интересовали вопросы стратегические. В применении к местным условиям.