Так продолжалось до тех пор, пока Олялин не попытался связать обнаруженное им явление с хронотроникой. Конечно, как и всякий другой, он практически ничего не знал об этой сверхсекретной науке. Известно было лишь, что наука изучает свойства и динамику потоков времени, а также их возможное влияние на сознание человека. Засекречена она была потому, что могла привести к созданию такого оружия, перед которым термоядерная бомба в сто мегатонн показалась бы детской игрушкой. По крайней мере, так об этом рассказывал в своих крайне редких интервью сам основатель науки – академик Фёдоров. Зато каждому был известен приводимый им пример: дети ощущают время как более протяжённое, чем пожилые люди; и это – не кажущееся психическое явление, но установленный хронотроникой факт. Столь же широко были известны случаи практического применения этого открытия, когда в НИИ Хронотроники смертельно больные люди получали возможность "растяжки времени" и уходили из этой жизни удовлетворённые, так как их труд оказывался завершённым и мог принести пользу людям. Как социальный психолог знал Пётр Николаевич и иное: нередко широкое оповещение по телевидению о завершённых таким способом книгах, трудах и открытиях было лишь предсмертным утешением неизлечимых больных. Зачастую оконченные в НИИ Хронотроники работы этих больных были бесперспективными или дублирующими уже известные открытия. Но гуманность таких опытов в НИИ была очевидной и бесспорной!
Сейчас же Олялин, обдумывая обнаруженное им явление, рассуждал: а не может ли оказаться так, что установленные им по архивным данным поведение, поступки и официальные решения людей оказались результатом воздействия из будущего? И, если так, то не было ли такое воздействие осознанным и целенаправленным? Не связаны ли знаменитые, всегда оправдывающиеся прогнозы самого Фёдорова результатом такого влияния будущего? Наконец, не способно ли подобное "знание будущего" так изменить, детерминировать поведение человека, что в результате наступит качественно иное будущее, отличающееся от того, которое он будто бы знает? Пётр Николаевич сознавал, что встал на крайне зыбкую почву таких догадок и предположений, которые если кому и к лицу, то не общественному деятелю, не учёному, а скорее уж писателю-фантасту. Как бы то ни было, а кто кроме основателя загадочной науки хронотроники мог ему помочь разобраться во всём этом?!
Между тем, за время пути совсем уже рассвело. Почти ничего не осталось от обрывков тёмных туч, давеча плывших над городом. День обещал быть не по-ноябрьски солнечным и, хотелось надеяться, тёплым. Но что это?! У самого въезда в колхоз имени Сталина справа от дороги вдруг появился быстро густеющий туман странного фиолетового оттенка. Он простирался ввысь на высоту 10 – 15 метров и тянулся в сторону сосняка, окружавшего филиал НИИ Медико-биологических проблем МЗ СССР, расположенный почти на самой кромке морского берега. Внезапно стало совсем темно из-за чёрных огромных туч, взявшихся непонятно откуда. Сверкнула яркая молния и почти сразу же вслед за ней с ужасающим грохотом, свидетельствующим о близости разряда, разразился гром.