Размышляя так, Алексей Витальевич сбросил пиджак, и быстро освежил лицо у рукомойника. После этого оделся и пошёл пешком на вокзал, ведь расстояние не превышало двух километров. Совсем уже рассвело, но день обещал быть пасмурным и холодным. В его памяти город, особенно Бакунинская улица, был грязным и неухоженным. Сейчас же он видел всё совершенно иначе, другими глазами. То, что раньше воспринималось как грязь и неухоженность, понимались им теперь как некоторая небрежность в явно регулярной уборке и определённая нехватка средств. В сравнении с тем, во что превратились русские города в ельцепутии, Воронеж 1982-го казался образцом порядка и чистоты. Никакого мусора на тротуарах, никаких ям на проезжей части. Да, местами на асфальте нечто буро– мокрое. Но это – просто раскисшая от осенних дождей пыль. К тому же – и тут и там – следы мётел дворников. Никакой американизированной рекламы, ни одного слова на омерзительном американском наречии! Вот рабочие украшают здание лампочками и праздничными транспарантами. А здесь – огромная афиша нового советского фильма "Ожидание полковника Шалыгина" с Борисом Галкиным в главной роли. Кажется, примерно в эти дни Фёдоров и посмотрел этот отличный фильм в своей прошлой жизни: не то 31 октября, не то – 6 ноября.
Ни одного нищего на улицах, ни одного опустившегося бродяги, ни одного жующего американскую жвачку, ни одного бритозатылочного деляги. Да и взгляды людей совсем другие: не заметно ни застарелой безнадежности, ни злобы и хищности; лица светятся уверенностью в будущем, спокойствием, большинство – доброжелательны. И речь, речь у людей совсем другая – русская, не засорённая ни американщиной, ни жаргоном, ни даже матом. Алексей остановился возле кондитерской фабрики, недалеко от которой находилась трамвайная остановка. Соблазнительные ароматы приятно щекотали ноздри. Алексей даже зажмурился и глубоко вдохнул.
– Что, любите сладенькое? – с добродушной усмешкой спросил вышедший из трамвая немолодой мужчина.
- Да, вот. Грешен, – несколько смущённо ответил Фёдоров.
- Осваиваем новый сорт конфет, – бросил его собеседник и
устремился к проходной.
Фёдоров сел в подошедший трамвай и, жадно прислушиваясь к разговорам пассажиров, доехал до вокзала. Возле суточной кассы стояла небольшая очередь. Алексей приготовил деньги и паспорт. Лишь в самый последний момент он спохватился, чувствуя себя едва не разоблачённым шпионом: никакого паспорта не требовалось, а билет (он взял себе верхнюю полку в купе) оказался маленькой картонкой с датой отправления, выбитой на нём мелкими дырочками. Фёдоров подошёл к киоску „Союзпечати" и за 5 копеек купил две газеты – „Правду" и „Известия". Все ноябрьские и декабрьские номера этих газет он давно уже знал почти наизусть. Вот с газетами начала 1983 года было хуже: в связи с постигшей его бедой, так и не нашлось времени выучить их перед отправлением в прошлое. Сейчас ему было приятно ощутить белизну бумаги только что вышедших изданий, запах свежей типографской краски. Впрочем, просмотр этих номеров мог и помочь освежить память.