Дел и повседневных забот у генерала действительно было много, но все они после его разговора с Десятым как– то съёжились, предстали менее весомыми. Леонид Иванович вызывал людей, отлучался из кабинета, выезжал из Комитета и вновь возвращался, но всё, чем он занимался по долгу службы, выполнялось им как бы автоматически. Мысленно он постоянно возвращался к своей неожиданной встрече. Прокручивал её в памяти, анализируя и поведение Десятого, и своё, и полученные сведения. Правда, со стороны это было мало заметно. Разве что, генерал казался сегодня несколько резче, чем обычно, чуть-чуть короче были его беседы с подчинёнными. Но такое бывало нередко, особенно накануне самых серьёзных операций. А сегодня ведь был именно такой день ("Вот только, как до этого смог докопаться Десятый?– думал генерал. – Неужели и вправду столь строго охраняемые государственные секреты через каких– то двадцать – двадцать пять лет станут для всех столь доступными?! Впрочем, для всех ли?").
Теоретически существовало три возможности, три варианта объяснения непонятной осведомлённости Десятого о запланированной операции: утечка из конторы; целенаправленная работа агентуры главного противника; наконец, то объяснение, которое дал сам Десятый. Случайные совпадения были исключены абсолютно. Осведомлённость Десятого исключала и то объяснение, которое как будто бы напрашивалось само собой вследствие явной необычности, чтобы не сказать бредовости, обрисованной им ситуации. В то же время профессионально искушённый и от природы недоверчивый генерал не мог, да и не имел права полностью взять на веру сведения, сообщённые ему Десятым.
Теперь о главном. Десятый предлагал неплохой,– да что там! – единственно возможный способ проверки истинности записанных им сведений. Так что, поживём – увидим! Но у привыкшего никому не верить генерала было ещё одно сомнение: что если Десятого используют для прямо противоположных целей, то есть, не для того, чтобы спасти государство и советскую власть, а, наоборот, – для их погибели? Поразмыслив основательно, генерал решил, что такая возможность маловероятна, хотя исключать её не следовало. Заодно продумал он и способы проверки этой версии. Проверка облегчалась тем, что Десятый был явным непрофессионалом, столь же явно малопригодным для работы в конторе. "Ну, что же, буду ждать!" – решил генерал. А вот два листа, убористо исписанных Десятым, нельзя доверить даже личному сейфу! Решив так, Шебуршин сложил эти два листа писчей бумаги формата А4 и убрал их себе во внутренний карман, с тем, чтобы спрятать их в надёжном месте у себя дома.