Подполковник с сомнением взглянул на широкие плечи Фёдорова, на его крупную фигуру, но всё же принял приглашение. Устроившись на краешке скамьи, он с симпатией спросил:
- А вы, извините, где работаете, если не секрет?
- Да тут, в одном месте, – отрывисто ответил Алексей Витальевич. И согласно вдруг нагрянувшей ему в голову идее завершил: – В филиале НИИ МБП!
Подполковник кивнул, и лицо его сразу посерьёзнело. Как и рассчитывал Фёдоров, любому военному медику из старших чинов было известно, что хотя институт и числится за Минздравом, но связан на деле с оборонными работами. В таком случае разговаривать на эти темы в поезде не стоило. А Фёдоров смог, не обидев понравившегося ему человека, вновь погрузиться в свои мысли. Прежде всего, он попытался детально вспомнить спонтанно пришедшую мысль о схеме установки для визитов в будущее, от которой его отвлёк офицер. Это удалось без труда. Вспомнив все подробности, возникшие в его сознании как бы из ничего, Фёдоров постарался их покрепче запомнить, набросав в блокноте шариковой авторучкой схему, понятную ему одному. Подполковник с интересом и уважительно поглядывал через плечо Алексея Витальевича, ничего, впрочем, не понимая.
А Фёдоров, завершив в блокнотике свои пометки, перешёл к обдумыванию другой своей идеи – организационной, возникшей в момент контакта с работником военного санатория. Конечно, никто ему не откажет, если он предложит основать нечто вроде специального НИИ здесь, на калининградской земле. Но обосновывать это следовало не мыслями своего двойного сознания и уж, конечно, не "воспоминаниями о будущем". Тем более для высокой правительственной комиссии, которая решает подобные вопросы и членам которой ничего не было известно ни о роли Фёдорова, ни даже о нём самом (да, и саму идею создания НИИ Леонид Иванович припишет кому-нибудь подходящему, найдёт человека!) Впрочем, обоснование пришло тоже как бы само собой. Ничего удивительного в этом не было. Алексей Витальевич уже давно, в сущности, сразу после своего первого контакта с тогдашним начальником ПГУ КГБ СССР, подумал: "Хорошо было бы изобрести способ, установку для хотя бы для кратковременных визитов в будущее, но обязательно с возвращением назад. Это дало бы столь нужную цепь обратной связи, обеспечило бы контроль правильности вносимых изменений!" Мелькнув, эта мысль не исчезла, а лишь затаилась на время в укромных уголках сознания.
Конечно, забот у Фёдорова более чем хватало. Но уже после второй встречи с генералом мысль о разработке способа контроля не покидала его. Фёдоров эти мысли не тормозил, но и не обдумывал их специально. Он хорошо знал за собой такую особенность, что, не забывая о своей вроде бы неисполнимой идее, но и не думая над ней целенаправленно, избирает тем самым наилучший способ её созревания. По ночам его мозг временами вырабатывал такие идеи и решения, которые уже не раз не только служили схемами наиболее удачных экспериментов, но становились основой последующего развития в качестве объектов изобретений. Так что мысли, пришедшие для обоснования размещения нового НИИ, были просты, понятны и весомы.